Разрушу твою семью - Юлия Бонд

в шок. Всё это фигня на самом деле. А вот если Санька узнает, что её мама крутит шашни со старшим братом её будущего мужа — тогда уже полный абзац. Она разревелась, когда я ей рассказала о грядущем разводе с Вадиком. Так что нетрудно предугадать реакцию беременной дочери.

— Артём, пожалуйста, ничего пока не говори Саше. Хорошо? Я сама ей всё расскажу.

Будущий зять понимающе улыбнулся и дал слово, что он — могила. И вообще, наши с Марком отношения его не касаются, поэтому он даже в мыслях не думал рассказать об этом Саньке.

На том и сошлись. Попрощались.

Я села в машину Марка, пристегнулась ремнём безопасности и всю дорогу, пока мы ехали в гараж, молчала. На самом деле я не просто молчала. Я думала. Думала и грустила, понимая, что наши отношения с Мариком так быстро оказались на финишной прямой. Аж в сердце кольнуло, будто острой иглой. Я не готова расставаться с Марком. Да какая нормальная женщина, будучи в здравом уме, откажется от шикарного мужика? Ведь мне всё в нём нравится, не зря же я успела влюбиться по самые уши.

Нет, здесь точно нужен план "б".

— Тонь, чего загрустила? — ладонь Марка опустилась на моё колено и я была вынуждена повернуть голову в сторону водителя. А он всё прочитал по одному лишь взгляду. — Даже не думай.

— О чём не думать, Марк?

— Не стоит вестись на поводу у своей совести и жить для других. Тонь, я всё увидел в твоих глазах ещё тогда, когда ты попросила Артёма молчать о нас.

— И что же ты там увидел, хм?

— Ты очень дочку свою любишь. Ради неё готова на самопожертвование. Но не нужно так делать, царица. Она уже взрослая, так что нет необходимости идеализировать окружающий её мир. Переживёт как-то. Не маленькая.

— Какими фразами говоришь, заслушаться можно. Только знаешь в чём проблема, Марик?

— В чём?

— Я слишком эгоистична, чтобы заниматься самопожертвованием, но из-за беременности Саньки готова идти на компромиссы с собственной совестью.

— Без пояснительной бригады мне не обойтись. Что это значит?

— Это значит, что отныне нам придётся быть более осторожными. Нельзя, чтобы нас с тобой увидели кто-то из твоей или моей семьи. Не забывай, что я знакома с твоими родителями. И что имею тебе сказать, твой отец не так чтобы был в восторге от моей Саньки, хотя дочка у меня идеальная. А теперь представь размер инфаркта у твоих родителей, когда они узнает: с кем спит их старший сын.

— Я уже давно не в том возрасте, когда родители могут хоть как-то повлиять на моё мнение. Тонь, ты загоняешься. Конспиратор из меня хреновый, так что даже начинать не стоит. Прятаться ни от кого я не буду.

Я возмущённо вздохнула. Тяжёлый случай переубедить мужика, если он мнит себя властным пластилином (читать "властным героем").

— Наверное, ты не понимаешь, Марик, чем всё может обернуться. Пожалуйста, давай не будем афишировать наши с тобой отношения хотя бы до того момента, пока наши семьи не породнятся. У моей дочери через месяц свадьба. Я не имею права хоть как-то её испортить. Если Санька сейчас узнает о нашем с тобой романе или, не дай бог, узнают твои родители, свадьбы может и не быть. А может, и того хуже: разрушится чья-то семья. Я не знаю этого точно, но проверять не хочу.

— Тонь, это ты не понимаешь. Двадцать первый век. Откуда в твоей голове столько тараканов? Что за дурацкие предрассудки из-за разницы в возрасте? Я тебе хоть раз об этом сказал? Или тебе важно, что скажут другие? Если да, то забей на всех. Мне плевать, что обо мне думают другие, я о них не думаю вообще.

— С чего ты взял, что я загоняюсь из-за нашей разницы в возрасте?

— Не дурак же. Вижу, что тебя это парит. Если бы ты была моей ровесницей, тебе бы и в голову не пришла эта чушь с конспирацией.

14

— Мне никогда не похудеть, — фыркнула Валя, наложив себе на тарелку несколько кусочков пиццы.

В ответ на её жалостливый тон я снисходительно улыбнулась и вместо пиццы отправила в рот салат из свежих овощей.

— Как говорится, не жили хорошо и нечего начинать.

— Да ладно тебе, Валь. Привыкнешь. Правильное питание — это не так уж и сложно, нужно просто понять, что оно тебе на пользу. И продержаться в таком ритме двадцать один день.

— Почему именно двадцать один?

— Не знаю, — пожала плечами, — психологи говорят, что привычка формируется за три недели. Но сказать тебе по секрету?

Дождавшись пока Валентина кивнёт, поманила её к себе пальцем, чтоб таинственным голосом сказать прямо на ухо, что всё это чушь собачья про формирование привычки за три недели. Вот как любила я пожрать, так и люблю. У меня с детства проблемы с расстройством пищевого поведения. То надуваюсь как воздушный шарик, то сдуваюсь, стоит взять себя в руки и зашить рот. Правда последние три года мне всё уже удаётся держать вес на одной отметке.

Окинув меня недоверчивым взглядом, Валя поспешила запить пиццу яблочным соком. Не верила, но оно и понятно. С виду я нормотипичного телосложения, но это всё — не заслуга матушки-природы, а результат титанических усилий в борьбе за стройность с самой собой. Я бы тоже, как и Валя, с огромным удовольствием слопала в одно рыло половину пиццы и запила это дело двумя стаканами яблочного сока, но не могу — боюсь сорваться. И тогда держите меня семеро: из отечественного сорок четвёртого размера я с лёгкостью превращусь в пятидесятый. На это мне понадобится всего лишь каких-то полгода.

Перекусив в кафе, мы с Валей продолжили наше знакомство друг с другом и пошли по магазинам. Застряли в магазине косметики, чуть позже — на распродаже летней коллекции женской одежды.

С будущей свахой мы как-то быстро нашли общий язык и это, честно говоря, меня пугало. Это сейчас я нравилась Валентине, ловила на себе её восхищённый взгляд, давала советы по уходу за собой. Но стоило представить, что если женщина узнает о наших отношениях с её сыном, то её мнение обо мне резко поменяется. И из подружки я быстренько превращусь в змею подколодную, которую сразу решат выгнать вон.

— Спасибо за чудесный день, Тоня. Я сто лет так не отдыхала. Спа, кафе, шопинг, что ещё нужно женщине для счастья?! — подмигнула Валя, когда мы вышли из торгового центра с пакетами.

— Да