Пара для киборгов - Грейс Гудвин

раздражение и похоть, так же как и она. Круг эмоций все строился и строился, пока никто из нас не смог больше спорить. Нам нужно было испытать облегчение от всего этого напряжения между нами и я знал как это сделать.

«Тайрэн».

Я прервал все ее возражения поцелуем. Разве не была очевидной причина того, зачем я утащил ее ото всех? Хант находился тут, когда она проснулась. Когда я к ним присоединился, я почувствовал спокойствие между ними, что было хорошо, потому что это стало ярким контрастом моего темного желания по отношению к ней.

Оно было таким темным, что мне пришлось уйти, после того как мы заявили на нее право в транспортной комнате. Но я не мог уйти сейчас.

Я держал себя в руках, скрывая свою настоящую натуру. Но больше это не могло продолжаться. Не должно быть секретов между парами, особенно между теми, кто носит ошейники. И хотя ее был все еще черным, но я чувствовал ее так же, как и она меня.

Я целовал ее снова и снова, пока ее руки не поднялись к моей голове, ее пальцы запустились в мои волосы, притягивая меня ближе, царапая меня своими ногтями. Оно оторвала свои губы от моих, поэтому я целовал ее подбородок, щеку, все до чего мог достать.

«Тайрэн. Мы не можем сейчас. Есть люди, которых нужно найти», − выдохнула она.

Я медленно покачал головой и пододвинулся вперед, вдавливаясь членом в ее мягкое тело, когда прикусил ее ухо: «Нам не нужно ничего искать. Хант занимается этим. Он выполняет свою работу».

«А какая у тебя работа?» − спросила она.

«Защитить тебя любой ценой». Мои слова заставили ее застонать и я знал, что ей нравится то, что я к ней чувствую, одержимость, желание защитить, немного вышедшие из-под контроля. Я нашёл основание ее шеи, ее пульс, и нежно прикусил, в награду мне достались ее задвигавшиеся бедра и громкий стон.

«Мне тоже нужна работа. Мне нужно чем-то заниматься или я сойду с ума».

«Не сегодня. Никакой охоты на Улей».

«Сегодня я могла спасти ваших людей!»

«Сегодня тебе могут причинить вред или убить. Этого не произойдет, пара».

«Так ты собираешься трахать меня и подчинять, да?»

Я слегка пожал плечами, поднял руку и положил ей на грудь. Она была мягкой и полной в моей большой ладони. Я почувствовал, как напрягся сосок и хотел, чтобы туника не была на моем пути. «Если это то, что требуется».

«Почему? Почему ты хочешь трахнуть меня? Ты не говоришь со мной. Как будто мы ненавидим друг друга», − сказала она. В ее глазах устойчиво пылал гневный огонь, но теперь он накренивался в сторону похоти. Ее руки потянулись к моей рубашке и я был рад, что послушал Ханта. Обычно, я носил броню Коалиции каждый день, неважно был ли я при исполнении или нет. Но Хант подумал, что наша пара должна иметь более легкий доступ к нашим телам и, спасибо богам, он был прав.

Ничего не было лучше, чем маленькие торопливые ручки Кристин, задирающие мою рубашку вверх так, что края высвободились и она сбилась в кучу между нами.

Если она и ненавидела меня, то это не снизило ее либидо. Она пыталась меня раздеть, даже когда спорила со мной.

«Нет, мы просто оба вспыльчивые». Я наклонился и схватился за воротник ее туники и оттянул его в сторону, оголяя ей плечо. Я поцеловал теплую кожу, затем прикусил ее. Она задохнулась и ее голова откинулась назад на стену. Да, я любил ее вкус, ее запах. «Кажется, ты играла важную роль на Земле, это может пригодиться и здесь на Колонии».

Ее руки могли пробраться под мою рубашку, по крайней мере спереди, и она задрала ткань рубашки еще выше. Я отклонился назад, чтобы стащить ее через голову. Бёдрами я крепко прижимал ее к стене, пока стягивал рубашку. Если она хочет, чтобы я был без одежды, я счастлив подчиниться. Ее же контролировал все еще я и она это знала.

«Да, но я не потерплю ревнивую пару, который не подпускает меня к другим воинам». Она наклонилась, нашла мой сосок и взяла его в рот. Затем укусила за него.

Я зарычал, немедленно воспламененный и возбужденный ее смелым ходом. Чертовски больно, но это заставило мой член стать твердым как Приллонская руда.

Я отступил, опуская ее вниз по стене так, чтобы она коснулась ступнями пола. Я опустился на колени перед ней, снимая с нее штаны без малейшего изящества.

«Ты моя, − сказал я, резко прогавкав слова, − как и Ханта. Никакой другой мужчина к тебе не прикоснется».

Это были не просто слова. Это была клятва и я знал, что она чувствует это через ошейник.

Брюки упали к ее лодыжкам и я стянул штанину с одной ступни, а вторую оставил так. Раздвинул ее ступни, широко, затем еще шире, так чтобы ее киска была для меня открыта. Я приложил ладонь к этой горячей, мокрой плоти. Она вскрикнула от контакта. «Это мое».

«Да», − прошипела она, выдвигая бедра вперед так, чтобы самой тереться о мою ладонь.

«Ты официально не утверждена, пока что. И пока не будешь, я буду собственником». Она намокла для меня, мои пальцы мгновенно стали скользкими от ее горячего желания. Я двигал ими туда и обратно, лаская ее, разжигая ее для большего. Для меня. Никого больше. Меня. «Ревнивый и безумный. Ничего, кроме силы твоих пар не помешает другому самцу от заявление права на тебя для него. Большинство действуют на основе строгого кодекса чести, и не сорвут ошейник с твоей шеи. Этот ошейник указывает на то, что ты принадлежишь мне и Ханту, и пока это только внешний признак и он все еще черный, как временное заявление, не голубой как мой фамильный цвет. Один рывок отчаянного бойца и мне придется его убить, чтобы защитить тебя».

Она притихла, даже когда я продолжил играть с ее киской, запах ее возбуждения как наркотик, который успокаивал мои страхи за ее безопасность, но разжигающий еще один костер внутри меня, который разгорался еще ярче.

«Я думала ты сказал, что ошейники защитят меня».

Я посмотрел на нее снизу вверх, я едва ли мог предположить что буду в такой позиции, когда буду брать ее вот так, поклоняясь ей, доставляя ей удовольствие. «Они предупреждены, что ты моя, что ты стала парой, и тебя защитят. Но черный цвет указывает на то, что