Хрупкий побег - Кэтрин Коулc

Я изо всех сил пыталась сдержать слезы. Думала о цветах, которые хотела посадить перед домом, когда Шеп засыплет траншею. Думала, что можно собрать в теплице и отдать Шепу, чтобы он передал его маме. Думала, как Лось любит играть во дворе и наблюдать за Шепом, пока тот работает.

И это немного помогло. Но недостаточно.

Я остановилась у дорожки к крыльцу. Шеп уже шел мне навстречу, на лице сияла улыбка.

— Я заезжал сегодня в Роксбери и взял индийской еды. Не уверен, что она станет моей любимой, но там было много всего — я взял попробовать разное. И самосы тоже захватил. Возможно, придется все это подогреть, но… — Его глаза остановились на моем лице, и радость мгновенно испарилась. — Что случилось? Все в порядке?

Конечно, Шеп видел меня насквозь, как бы я ни пыталась заглушить тревогу картинками уюта.

— Все нормально, — выдохнула я.

— Чепуха, — прорычал он. — Ты дрожишь как осиновый лист.

Я спрятала руки за спину, будто это могло что-то скрыть.

— Колючка, — прошептал он. — Что случилось? Пожалуйста.

Это его «пожалуйста» все и решило. В этом слове было столько мольбы, столько заботы. И тогда я почувствовала, как снова подступают слезы. Я изо всех сил моргала, пытаясь их прогнать.

— Это глупо.

Шеп медленно подошел ближе, оставляя мне пространство и выбор — принять его или отступить. Я не отступила. Его ладонь поднялась и откинула прядь волос с моего лица.

— Это не глупо. Не если ты из-за этого в таком состоянии.

Сердце бешено колотилось. Мне так хотелось рассказать Шепу все. Но я не могла. Вся эта история была слишком пропитана стыдом. И все же я хотела дать ему хотя бы крупицу правды. Хоть что-то, что поможет ему понять.

— Я столкнулась с Рассом Уилером.

Рука Шепа в моих волосах сжалась, и из его груди вырвался низкий гортанный звук, больше похожий на рычание.

— Что. Он. Сделал?

— Он меня не трогал, — поспешила я заверить. — Просто… вел себя как хам. Грубо, мерзко. Дело не в нем самом. Просто он напомнил мне о человеке, о котором я не хочу вспоминать.

В глазах Шепа отразилась боль.

— Блядь, — выдохнул он и обнял меня.

Я не раз за последние два года получала объятия — и от Саттон, и от Роудс. Но ничего подобного не было. Шеп заключил меня в свои сильные руки, прижал к широкой груди, и я чувствовала, как его сердце бьется в унисон с моим. Запах древесины и опилок окутал меня, словно плед.

Комок в горле сдавил горло. Я прижалась к нему. Дала ему поддержать ту тяжесть, которую так долго носила одна.

— Он разорвал тебя на части, — прохрипел Шеп, запуская пальцы в мои волосы. — Порезал до живого, потому что он именно такой. И мне хочется, чтобы он сам узнал, что такое настоящая боль.

Я вцепилась в его футболку.

— Я накричала на него.

Шеп чуть отстранился и приподнял бровь:

— Пустила в ход свои шипы?

Я едва улыбнулась:

— Он наговорил о тебе всякого. Меня это взбесило.

Рука Шепа застыла в моих волосах.

— Что именно он сказал?

Во рту пересохло.

— Неважно, — пробормотала я. Глупая я.

— Колючка, — мягко потянул он меня за волосы, возвращая мой взгляд к себе.

Я вздохнула:

— Что тебя бросили. Не очень деликатно выразился.

— Называл меня Малышом из коробки?

В голосе Шепа звучала пустота, от которой внутри все сжалось.

— Да, — прошептала я.

— Это еще со школы тянется. Расс просто не повзрослел, — буркнул он.

Я подняла глаза:

— Прости. Это жестоко.

Он пожал плечами:

— Такова жизнь. В конце концов, я все равно оказался в замечательной семье.

Но что-то подсказывало, что Шеп не договаривает. Что боль от этих слов все еще жива. Но я не винила его. У каждого из нас есть свои раны, которые мы не готовы никому показывать.

— Что еще он сказал? — спросил Шеп.

Я отвела взгляд.

— Колючка…

— Он сказал, что ты помогаешь мне только потому, что хочешь переспать со мной.

К моему удивлению, Шеп расхохотался. Это был удивительный смех и я не только слышала его, но и чувствовала каждой клеткой.

Он посмотрел на меня, весело сверкая глазами:

— Не буду врать, я бы с радостью прикоснулся к твоему телу. Но помогаю тебе потому, что могу. И потому что тебе это нужно. Это дает мне ощущение, что я чего-то стою. А мне это важно.

Внутри все заклокотало — тревога, желание, страх. Я подавила первые два и посмотрела прямо в глаза Шепу. Подняла ладонь и коснулась его щеки. Щетина покалывала кожу, посылая дрожь по спине.

— Ты уже стоишь многого, Шепард Колсон. Не нужно никого спасать, не нужно рвать жилы. Ты — ценный сам по себе. Просто за то, кто ты есть.

В его янтарных глазах вспыхнули золотистые искры.

— Теа… — хрипло выдохнул он.

Я опустила руку и сделала шаг назад. Потому что если бы осталась, то сделала бы то, чего пока не была готова сделать. Но могла предложить ему другое.

— Хочешь зайти? Я разогрею еду, и ты поможешь покормить котят.

Глаза Шепа снова вспыхнули:

— Ты уверена? Я не хочу…

— Я доверяю тебе, Шеп. Заходи.

Он не двинулся с места. Просто стоял, выжидая, не передумаю ли я. Это терпение, это мягкое уважение пробудили во мне что-то новое. Что-то, от чего хотелось сбежать, но уже не получалось. Я подавила в себе это чувство и направилась к велосипеду.

Это подстегнуло Шепа к действию. Настоящий джентльмен. Он взял из моих рук коробку с выпечкой, потом отстегнул переноску с котятами и аккуратно достал ее. Пока малыши жалобно мяукали, он провел пальцем по передней решетке, как будто пытаясь их успокоить.

Этот жест — такой простой, теплый — успокоил и меня. Вроде бы мелочь, но я заметила ее.

И все равно сердце колотилось, когда я подошла к двери. Я сунула свободную руку в карман и достала ключи. Пальцы дрожали, и только со второй попытки удалось попасть ключом в замочную скважину. Щелчок замка прозвучал в ушах как выстрел — громко, резко, оглушающе.

Я задержала руку на дверной ручке. Раз, два, три. Обратного пути уже не будет. Но все сильнее росло желание впустить кого-то в свою жизнь. Впустить Шепа.

Я повернула ручку и открыла дверь. Зайдя в дом, жестом показала вперед:

— Котята в загоне в гостиной, сразу по коридору.

Шеп вошел неторопливо, будто каждый шаг спрашивал у меня разрешения. Давая мне возможность