Магия Открытий - Бритт Эндрюс

сильно мне ни хотелось разрядки, мне нужно было, чтобы он повиновался, и я должен был позаботиться о его потребностях. Он доверял мне эту динамику, и мы оба получали от этих сессий своё.

— Ты отлично выглядишь, питомец. Такой твёрдый для своего Мастера.

Мой член был каменным и требовал внимания, но мне нравилось отказывать себе — так награда становилась только слаще. Я откинулся назад, раскинув руки по спинке дивана.

— Мне нужен ты, Мастер, — его мольба повисла в воздухе, и рука потянулась к члену.

— Стоп.

Он замер. Из его пухлых губ вырвался тихий всхлип, и во мне поднялось желание укусить их, как приливной волной.

— Повернись. Хочу видеть эту задницу, — прохрипел я, низко и хрипло.

Он развернулся, подчинившись мгновенно, широко расставив ноги. Я не мог оторвать взгляд от его задницы, уже представляя, как оставляю на ней отпечатки своих рук. Он был благословлён пузырчатой попкой, и ни одна другая задница даже близко не стояла к его. Из моей груди вырвался глухой стон, когда Фиш наклонился вперёд, явно пытаясь спровоцировать меня.

Сука…

— Питомец! — рявкнул я. — Что это, мать твою, такое?

Я поднялся и подошёл к нему. На мой вопрос он застыл, как статуя. Я провёл ладонью вверх по задней стороне его бедра и по округлости ягодицы, толкнув его вперёд так, чтобы ладони легли на пол.

— Это сюрприз для тебя, Мастер, — ответил он так, будто это пустяк.

Он, чёрт возьми, знает, как я отношусь к сюрпризам. Никакого спасибо. Клянусь, он сегодня живёт только ради того, чтобы меня дразнить.

Присев за его спиной, я раздвинул его ягодицы шире — и увидел красно-оранжевую пробку, глубоко утопленную в его заднице.

Блядь.

— Когда ты это вставил, питомец? Я знаю, что не здесь. Ты что, ехал сюда на байке с этим в заднице? — спросил я, надавливая на пробку, вдавливая её глубже.

Он резко выдохнул, застонал, когда я продолжил давить.

— Ммм, я вставил её за пару часов до выезда. Я хотел быть готовым… и подумал, что тебе понравится, Мастер.

— Выглядит красиво. И мысль о том, что ты так явно ждал этого… — я вздохнул и выпрямился.

Провёл пальцами по его спине и сделал шаг назад.

— Жадная ты штучка, да? Закончи раздеваться и встань ровно.

Он прекрасно знал, что делал. Он растянул себя, готовя к моему члену, и, клянусь звёздами, я дам ему то, что он хочет.

Дрожь пробежала по телу. Я сорвал с себя чёрную футболку и швырнул её на диван. Расстёгивая джинсы, я вылез из ботинок и носков. Штаны упали на пол как раз в тот момент, когда Фишер повернулся ко мне.

Он смотрел на обтягивающие чёрные боксёры, натянутые на мои бёдра, на мой член, рвущийся на свободу.

Его взгляд скользил по моему телу, дыхание сбилось.

— Чёрт, Мастер. Пожалуйста…

— Уже умоляешь, питомец? Мы только начинаем. Подойди и забирайся на диван лицом к спинке. Руки — сверху.

Он скользнул ко мне — грёбаное видение. Мышцы бёдер перекатывались, тёмный член покачивался, а его желание было так очевидно, что кончик блестел от влаги. Будто бензин — внутренний огонь вспыхнул, разогревая кровь до кипения.

Когда он остановился, прижавшись ко мне, я оскалился по-волчьи. Он ответил ухмылкой.

— Мне нравится, когда ты так на меня смотришь, питомец. А теперь закидывай свою тугую задницу на диван. Не заставляй меня повторять.

Он занял нужную позу — ноги широко, спиной ко мне, выставив задницу именно так, как я люблю. Он повернул голову, пытаясь увидеть, что я задумал, и я опустил руку, натянув его повязку на глаза.

Сенсорная депривация была для моего питомца мощнейшим триггером, и поскольку он почти всегда жил в состоянии сенсорной перегрузки, задача каждой нашей сессии была проста: единственное, чем он должен быть перегружен, — это я.

Мои руки. Мои пальцы. Моя лопатка. Мои путы. Мои губы. Мой член.

Только я.

— Хм… ты выглядишь чертовски аппетитно, питомец. Убери руки за спину и упрись лицом в подушку.

Я поднял сумку и расстегнул молнию, перебирая то дерьмо, что упаковал заранее. Фиш был не единственным, кто подготовился. У меня были наручники, пластиковые стяжки, пять разных пакетиков лубриканта, десять футов верёвки и лопатка.

Да, я грязный ублюдок.

Взяв стяжку, я выложил луб на край стола.

— Я свяжу тебе руки, а потом накажу за то, что ты сделал мою работу за меня. Я с нетерпением ждал, когда сам растяну твою задницу. После того как ты как следует вспомнишь, кому она принадлежит, я подробнее разберусь с этим сюрпризом.

В ответ я получил лишь стон. Я подавил смешок, поднявшийся из тёмных, порочных глубин моей чёрной души. Я стянул с себя боксёры и на мгновение замер позади него, любуясь видом. Сжав член в кулаке, я пару раз качнул его, размазывая ладонью предэякулят по всей длине. Сведя его запястья вместе, я наклонился и быстро затянул стяжку — ровно настолько, чтобы отнять у него ещё одно ощущение.

— Это тело создано, чтобы я им владел. Ты отпустишь контроль. Ты отдашь мне свой разум и своё тело.

Моя ладонь резко опустилась на его задницу. Шлепок эхом разнёсся по помещению, а Фиш пробормотал что-то, заглушённое подушками.

— Эта пробка, конечно, выглядит охуенно в твоей тугой заднице, но мне не нравится, что ты мне о ней не сказал. Ты знаешь, я не люблю сюрпризы, питомец, и ты, чёрт возьми, прекрасно знал, что сегодня я собирался хорошенько тебя обработать. Если бы ты пришёл ко мне заранее и спросил, всё могло бы пойти совсем иначе.

Ещё шлепок.

И ещё.

Стоны.

Боги, да.

— Я дам тебе ещё двадцать — просто потому, что хочу, чтобы ты чувствовал это жжение на коже при каждой вибрации байка по дороге домой. Держу пари, у тебя стоял весь путь, да?

Шлеп.

Шлеп.

Шлеп.

Шлеп.

— Ты маленькая шлюха… и ты обожаешь этот член, правда?

Каждый вопрос сопровождался жёстким ударом.

— Да, да! Бляяяядь! — Фиш мотал головой, его бёдра дрожали.

Это было ему необходимо. Чтобы выбросить всё из головы.

— Ты. — шлеп

Принадлежишь. — шлеп

Мне. — шлеп

СКАЖИ.

— Твой, Мастер. Я твой. Пожалуйста… о боги, — выдохнул он, пот уже блестел на его красивой бронзовой коже.

За моими закрытыми веками плясали языки пламени, лижа ментальный щит, за которым я их держал. Не раздумывая, я снёс его к чёрту — и магия хлынула наружу. Огонь взорвался, разогревая тело до невозможных температур. Я направил его в ладони и запрокинул голову, упиваясь силой.