Огненный цветок - Линда Инглвуд

— Но ведь крючок на другом конце!

— Разумеется. Теперь, если я сумею не вызвать подозрений, она снова тронет наживку в самом безопасном, по ее мнению, месте. Потом еще немножко подумает и начнет поворачивать ее ртом. Окунь заглатывает жертву с головы.

Внезапно вода забурлила. Бертолд резко подсек, тут же отпустил леску и быстро подбежал к кромке воды, занимая подходящую позицию.

Конец удилища согнулся, катушка оглушительно затрещала.

Дженифер с восхищением наблюдала за борьбой. И через несколько секунд Бертолд уже подхватил сачком жирного большеротого, почти двухкилограммового окуня.

— Просто не верится! — завистливо выдохнула она. — Я могла бы поклясться, что сегодня клева не будет, а ты с первого же заброса...

— А теперь смотри, я сделаю так, как велит народная мудрость. Ее знает у нас любой мальчишка, — усмехнулся Бертолд. — Первую рыбу всегда следует отпустить на волю.

И, опустив сачок в воду, этот сумасшедший мистер Гринвуд дал рыбе уйти. Дженифер чуть не задохнулась в восхищении от его удалых действий!

— А вот твои рыбацкие ухватки совсем, как я погляжу, испарились. Но ничего, я научу тебя, как не умереть с голоду, пока ты здесь. И вообще — пригодится на будущее, — спокойно произнес Бертолд.

Она все еще таращила глаза на круги, которые распустил по воде окунь ударом сильного хвоста. Потом повернулась и уставилась на того, кто невозмутимо собирал снасти.

— Послушай, меня бы вполне устроила жареная рыба! Ты спятил? Столько усилий! Все было так красиво, с ума сойти! А в конце — такое необоснованное великодушие!

— А от сандвичей с домашней колбасой и плодов манго на десерт ты разве откажешься?

Все еще разглядывая его, она судорожно сглотнула.

— Почему ты не сказал, что у тебя есть еда? Я тут кучу времени потратила, глядя на твое представление!

По молчаливому согласию ужин проходил в доме.

Они дружно расправились с сандвичами: он съел их три, она — два. К тому же бокалы ни на миг не оставались пустыми.

— Замечательная колбаса, — похвалила еду Дженифер, допивая третий бокал. — Очень вкусная.

— О простых удовольствиях можно говорить часами, — улыбнулся он, прищурившись. — Но, сдается мне, они тебе уже наскучили. Тебя уже тянет в Линневорд, там работа, друзья, может быть, даже любимый человек... Ты же почти ничего не рассказала мне о своем житье-бытье. Поэтому, смею предположить, там тебя ждет жизнь, полная соблазнов.

Этой фразой он словно бы подначил Дженифер, расположил к разговору. Впрочем, она и не возражала, легко подчинилась. Ей нужно было выговориться. А кто, кроме него, мог ее тут участливо выслушать?

В тишине комнаты, мягко освещенной лампой, беседовать было легко. Сквозь открытое окно доносился вечерний хор цикад, в который периодически вставляла свой бас лягушка.

Отсутствие привычного городского шума, уют сельского дома, неподдельное внимание собеседника — все это действовало на нее завораживающе, вытягивая из души слово за словом, пока наконец ею не было излито все, что накопилось на душе.

Дженифер и сама не ожидала, что расскажет историю своего брака с Норбертом. Она даже призналась, что чувствовала себя наподобие бабочки, — одной из тех, что хранились в его коллекции. Сообщила, что покойный муж не мог иметь детей, а без них семья казалась ей неполной. Рассказала о своей, хоть и интересной, но изнурительной работе, а также о том, что Ларри Стоун — рыжеватый фармацевт, двоюродный брат Норберта, пытался к ней свататься.

— Так что жизнь у меня несладкая. Надо найти мужа, родить ребенка, то есть сделать то, что у моих сверстниц уже есть...

— Не впадай в преждевременное уныние, у тебя все впереди, — сказал Бертолд после некоторого молчания, пока Джен приходила в себя, чувствуя, что свалила с плеч огромную тяжесть.

— Спасибо. Я, как видишь, держусь...

— А теперь мне необходимо у тебя спросить, — смущенно произнес он, взглянув на нее. — Ты кого-нибудь любишь?

Из глаз Дженифер тут же потекли слезы, и она отвернулась.

— Я ведь только что как на исповеди все о себе рассказала. — Она вытерла слезы ладошкой и призналась: — Пойми, мне трудно вот так прямо ответить на этот вопрос. Что я вообще могу знать о любви?

— Твои ощущения мне понятны, — задумчиво произнес Бертолд. — Ну, а что с сексом? Тебе бывает с кем-нибудь хорошо?

Уткнув подбородок в ладони, Дженифер отвернулась и невесело посмотрела в окно.

— Не знаю, — вяло проговорила она и увидела в оконном стекле, как в зеркале, что Бертолд за ее спиной медленно повернул к ней голову.

— Как, совсем не знаешь?

Она кивнула.

— Но почему? Ты разве никогда ничего не испытывала в постели с мужем? Или с другими мужчинами?

— О Господи! — покраснев, воскликнула она. — Да какое это имеет значение?! Просто дело в том, что мы не... То есть я... Словом, это совершенно не важно.

— Как это не важно? — изумленно протянул он. — Сколько же тебе лет?

— Ты отлично знаешь, черт побери, сколько мне лет, и вопрос вовсе не в этом! Почему ты все сводишь на этот уровень?

— Видишь ли, мой дедушка был ветеринаром, специалистом по коровам, и если бы он услышал наш разговор, то назвал бы этот уровень практическим. По крайней мере, я знаю точно, что ни у одной из дедовых, завоевавших призы коров, не было повода плакать. Они все были довольны сексом с породистыми быками. Кстати, дед умело угадывал производителей, у него был на это талант.

— Что ж, прекрасно! Очень рада за коров, — воскликнула Дженифер. — Но я-то человек и хочу испытывать чувства, которые присущи людям! Понимаешь? И, вообще, давай закончим эту тему. А то мы что-то совсем уж опростились, перешли на примеры из жизни фауны...

Видя, что Дженифер начала сердиться, он поднялся с кресла и сказал:

— Согласен. Я как раз не прочь приступить к десерту. А ты? Хочешь манго?

Глупо было отказываться от этого простейшего выхода из неловкой ситуации. Кроме того, эти душистые сочные плоды были ее слабостью.

— Никогда не ела их вволю, — призналась Дженифер, тоже вставая. — Пожалуй, я буду наслаждаться любимым десертом на свежем воздухе, пока ты не выдумал какой-нибудь нестандартный способ употребления этого лакомства.

— Положись на меня, — заверил Бертолд. — Их едят только одним способом.

— Так я тебе и поверила...

Он поднес было руку к пряжке ремня, но замешкался и вопросительно приподнял бровь.

— А может быть, перед десертом поплаваем? Ты в этом наряде сегодня купаешься?

Дженифер в недоумении посмотрела на свои пестрые, как оперение тропического попугая, шорты. Но купаться в трусах, как в прошлый раз, она уже не решалась.