Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг

Балькур крикнул слуг, послал воздушный поцелуй сестре, поклонился Джейн и мисс Гвен и исчез.

— Странно, — процедила компаньонка.

Амели не могла с ней не согласиться. Нужно при первой же возможности осмотреть западное крыло.

Возможность представилась довольно скоро. Мисс Гвен, прижав к груди «Тайны Удольфо», заявила, что идет спать, и так выразительно хлопнула дверью, что фарфоровая ваза, украшавшая столик у ее комнаты, обреченно задребезжала, а разносивший багаж лакей выронил шляпные картонки.

Закрывшись в своей комнате, Амели продумала маршрут в западное крыло. Как и большинство особняков семнадцатого века, Отель де Балькур был построен в форме буквы «П» вокруг дворика, в который они сегодня въехали. Мысленно представив, как выглядит дом снаружи, Амели поняла, что задача легче легкого. Нужно смотреть в окна и ориентироваться на зелень двора. Она точно не заблудится. Спальня Амели располагалась в западном крыле и тоже выходила во двор. Девушка прошла по коридору в заднюю часть дома мимо спален мисс Гвен, Джейн, закрытых комнат слуг и узкой черной лестницы.

Лет через сто бесконечный коридор привел мисс Балькур в северное крыло. В полуоткрытую дверь виднелись покои, которые могли принадлежать только Эдуарду — так сильно пахло одеколоном. Молодцеватый камердинер чистил сюртук хозяина и громко распевал непристойную песню. Амели на цыпочках прошла мимо.

Закрытые двери без конца и без края. Амели еще до западного крыла не дошла, а уже насчитала пятнадцать спален, а на семнадцатой коридор обрывался. Надменно сложив руки на груди, она подошла к стене. Жеманные пастушки на большом гобелене слева явно смеялись над ее замешательством. Не обращая внимания на глупых дурочек, Амели смотрела на оклеенную красными обоями стену. А где же западное крыло? Опасаясь камердинера Эдуарда, она постучала по обоям. Ой! Амели поднесла ко рту ушибленные пальцы. Действительно, каменная стена.

Так, нужно подойти к окну и как следует оглядеться. Ну вот, справа действительно есть окна. Одно так близко, что можно попробовать… Ну уж нет, так не пойдет! Дворик слишком чистый и элегантный, а цветущая жимолость посажена явно не для того, чтобы на нее падали. Наверняка есть какой-то другой способ.

Как насчет потайной двери? Отвернувшись от окна, Амели посмотрела на гобелен: типичный стиль рококо: бельведеры, сады, пышнотелые любовники. С убранством коридора совершенно не сочетается. Красные обои с бордюром скорее наводят на мысль о классике: статуи, строгие линии и никаких бельведеров.

А пастушки и их кавалеры предавались любовным утехам рядом с… единорогом. Как так можно? Что любовники восемнадцатого века делают рядом с древними единорогами? Внезапно охота на единорога превращалась в классическую трагедию: молодая женщина в обугленной белой одежде рыдала на фоне пылающего храма. «Троя, — тут же узнала Амели, — а плачущая — Гекуба^[14]». Боже мой, это же не один гобелен, а три. Совершенно не сочетающиеся, их повесили рядом, как одно полотно. Зачем? Наверняка чтобы что-то скрыть.

Мисс Балькур осторожно коснулась пыльного полотна в том самом месте, где копье Патрокла^[15] упиралось в грязный бок единорога. Амели искала дверь, но ее не оказалось, и она чуть не упала в скрытую гобеленом комнату.

— Папа… — бормотала Амели. — Мама…

Погрузившись в воспоминания, девушка вошла в покои родителей. Эдуард даже чехлы на мебель не надел: все посерело от пыли, но осталось так, как было, когда они с мамой уехали в Англию. Письменные принадлежности мадам де Балькур, покрытые слоем пыли, по-прежнему лежали на секретере, чернила высохли. В гардеробной на специальных распорках висели папины парики. Амели зажмурилась, будто запутавшись между прошлым и настоящим. Кажется, сейчас войдет мама и возьмет ее на руки.

Теперь ясно, почему Эдуард закрыл комнаты родителей.

Взяв себя в руки, Амели прошла в кабинет отца и по изящной витой лестнице спустилась на первый этаж. Ступеньки негромко скрипели, но ни одна не провалилась. Вот и библиотека, где до отъезда в Англию она провела столько приятных минут. Книги заросли пылью и паутиной, и все-таки Амели узнавала их, словно лица старых друзей: вот «Илиада» на греческом, а вот целая полка книг на латыни в изящных, инкрустированных серебром переплетах. Все эти сокровища когда-то собрал папа, который часто сажал дочь на колени и рассказывал чудесные истории о кентаврах, превращенных в деревья красавицах и спасавших их героях.

Задумчиво почесав затылок, Амели поспешила дальше. Папины книги подождут до следующего раза — пока не вернулся Эдуард, нужно осмотреть западное крыло.

Это же танцевальный зал! Элегантные стулья и кушетки расставлены по периметру, освобождая центр. Огромный зал занимал почти все крыло, и свет проникал через несколько застекленных дверей, выходивших на внутренний дворик. По крайней мере так было задумано. Сейчас от скопившейся за пятнадцать лет грязи стекла казались матовыми, и Амели пожалела, что не принесла свечу. Стены украшали кружева паутины, и жирные пауки раскачивались под им одним слышную музыку. В самом конце зала имелось возвышение, где когда-то играли музыканты. Там по-прежнему стояли клавесин, арфа и… целая стопка бумажных свертков.

Раздираемая любопытством, Амели бросилась к сверткам. Странно, но паркетный пол до сих пор был скользким, и девушка несколько раз падала.

Интересно, что упаковано в коричневую бумагу? Так, тут еще деревянные ящики. Интересно! Воображение Амели заработало со скоростью почтового экипажа, несущегося из Кале в Париж.

Драпировки? Как бы не так! Скорее уж плащи для шпионов вроде Пурпурной Горечавки.

Страшно хотелось просто разорвать бумагу, однако девушка сдержалась. Ну кто завязал такие тугие узлы? Явно не женщина. Покончив с веревкой, Амели аккуратно развернула бумагу.

Белый муслин! Мисс Балькур смотрела, как ткань белой рекой растекается по пыльному паркету. Бесконечные ярды индийского муслина…

Ну конечно! Лицо девушки так и просияло. Наверняка в середине этого свертка пистолеты, шпаги или, на худой конец, маски… Кто догадался спрятать их в рулоне ткани? Отличная идея!

Амели разворошила рулон. Ничего, только качественный индийский муслин.

Смущенная и разочарованная, она смотрела на белую ткань. Но ведь еще есть ящики. Снова опустившись на грязный пол, Амели попробовала поднять крышку. Три заусеницы плюс один сломанный ноготь, а результата нет. Да, крышку приколотили на совесть.

— Черт!

Мисс Балькур раздраженно пнула ящик. Содержимое подозрительно зашуршало.

Заинтригованная, Амели, приподняла ящик и попробовала встряхнуть. Слишком тяжело… Судя по звуку, внутри что-то сыпучее.