Джио + Джой и три французские курицы - Элли Холл

— У меня что, вши? — спрашиваю я полушутя.

Она дергает головой в мою сторону.

— Нет, точно нет.

— Тогда в чем проблема?

— Проблема? Нет никакой проблемы. — Она смотрит на шейкер для сыра на столе.

— Есть что-то.

— У меня на тебя аллергия, — выпаливает она.

— У тебя не может быть аллергии на человека, тем более на меня. Подожди, это мой одеколон? Я привез его из Италии.

— Определенно нет.

— Ну, что тогда?

Ее щеки сдуваются на выдохе, и она начинает ерзать, затем складывает руки на коленях.

— Ты когда-нибудь смотрел фильм «Чумовая пятница»?

— Тот, где мать и дочь меняются телами? — Я хмурюсь, когда меня охватывает паника. — Подожди. Только не говори мне, что вы с миссис Гловер поменялись телами?

— Нет, я не имела в виду маму. Скорее, себя саму. Это похоже на то, что, когда уехала из города, я также оставила позади зрелую, логичную, здравомыслящую женщину, которой стала. Теперь, когда я здесь, то чувствую себя так, словно снова стала подростком.

Я хихикаю.

— Ты знакома с моими братьями и сестрой? Мы ведем себя так, будто мы все еще язвительные подростки, которые ненавидят друг друга. — Я пожимаю плечами. — Так это не из-за меня? Я не пахну плохо или?..

Джой медленно качает головой, как будто хочет сказать что-то еще, но находится в состоянии войны с самой собой.

— Как я уже говорила, от тебя очень хорошо пахнет.

Я придвигаюсь ближе.

— Джой, кажется, ты не хочешь быть рядом со мной.

— Не хочу.

Ох. Убирая руку, я выпрямляюсь на стуле.

— То есть я хочу, хочу, но я… это сложно.

— Почему?

Ее взгляд устремлен куда угодно, только не на меня.

— Есть причины.

— И какие? — Я замолкаю, чтобы она могла закончить.

— У меня комендантский час.

Я почти смеюсь.

— Ты ведь ровесница Фрэнки, верно? Не слишком ли ты взрослая для этого?

— Да, и ты ее старший брат. — Ее челюсть слегка сжимается.

Я чешу висок, не совсем понимая, что происходит.

— Да, я в курсе. Может я слишком стар? — Мне почти тридцать, но неужели она считает меня старикашкой?

Джой прикусывает губу и, покачав головой, корчит рожицу.

— Конечно нет.

— Тогда почему ты не отвечаешь на мои… эм, заигрывания? Временами у меня складывается впечатление, что тебе это неинтересно. — Я не хочу об этом думать. Джой — это словно глоток свежего воздуха. Она реальна и понятна. Рядом с ней я могу быть самим собой. Никакого позерства или игры. Мои сомнения, неуверенность и одиночество исчезли, а на их месте появилось глубокое желание сделать эту женщину самой счастливой из всех взрослых людей женского пола, не состоящих со мной в родстве — или, как там говорит Фрэнки.

— Ты думаешь обо мне как о брате? — спрашиваю я, пытаясь разобраться в ситуации.

— Нет. Конечно же, нет. — Она поворачивается по кругу, словно пытаясь найти выход. — Комендантский час. Мне, наверное, пора домой.

Несколько озадаченный разговором и слегка позабавленный реакцией Джой, я говорю:

— Конечно. Я могу отвезти тебя.

В напряженном и неловком молчании мы быстро наводим порядок. Нико желает спокойной ночи, оставляя меня закрывать магазин. Оставив разговор о нас, мы выходим на улицу.

Случайные снежинки плывут по темному небу. Я вглядываюсь в бездонную ночь, не понимая, что это — снег или звезды, которые я вижу над головой.

— Никак не могу понять, надвигается ли буря или мы находимся на ее краю. До сих пор не могу привыкнуть к этой горной жизни, к жизни в маленьком городке, — говорю я, потирая руки.

— Понимаю. Не думаю, что до меня дошло, что я не вернусь в Нью-Йорк после Рождества.

— А ты не собираешься возвращаться?

— Ну, мне действительно нужно найти жилье, потому что мама выгоняет меня из дома.

— Слишком часто пропускаешь комендантский час?

Джой хихикает.

— Нет, она переделывает кухню и закрывает остальную часть дома.

— Это значит, что тебе нужно место для себя и двух милых котят.

— Да. Пожелай мне удачи.

— Я бы сказал, что она на твоей стороне, Джой. Сейчас Рождество, время чудес.

Мы останавливаемся на углу, глядя на то, как Мейн-стрит сверкает огнями. Наше дыхание клубится в воздухе, обволакивая нас, как наш собственный туман.

— Как красиво, — шепчет она. — Идеальное Рождество.

— Хочешь получить что-нибудь особенное в этом году? — спрашиваю я.

Прежде чем она отвечает, у меня возникает мысль, что я хочу ее. Очень, очень сильно.

— Просто место для жизни. Манхэттен стал для меня недоступен, но это, наверное, слишком большая просьба к Санте. — Девушка резко останавливается, как будто что-то вспомнив или почувствовав себя глупо из-за комментария Санты, прежде чем направиться к моему «Порше».

Во время короткой поездки к ней домой мы разговариваем о пицце.

— Еще раз спасибо за все, — благодарит Джой, когда я сворачиваю на подъездную дорожку.

Глушу двигатель и выпрыгиваю из машины, направляясь к пассажирской стороне. Я открываю дверь и затем провожаю Джой по дорожке, окаймленной светящимися пластиковыми леденцами.

Мы стоим под фонарем на крыльце. Мой пульс бешено бьется в жилах наперекор холодному воздуху. Взгляд Джой переходит от моих глаз к губам и обратно.

— Если вдруг твоя мама спросит о комендантском часе, можешь винить меня.

Улыбка Джой дрожит, как будто она нервничает.

— Спасибо.

Проходит долгая минута, как будто мы два подростка на первом свидании.

Мой взгляд опускается, а затем поднимается, чтобы встретиться с ее взглядом.

— Я рад, что тебе понравилась пицца.

— Я рада, что ты ее приготовил. — Она делает глубокий вдох, кладет одну руку мне на плечо, поднимается на носочки и целует меня в щеку. Это не похоже на случайный поцелуй. Менее осторожный. Более целенаправленный.

На мгновение Джой поднимает взгляд на меня. Ее щеки розовеют, а улыбка становится широкой.

Стук моего сердца практически эхом отдается от горного хребта. Тепло поднимается по моей шее, а затем идет в обратном направлении, согревая меня. Я стою там долгое мгновение. В оцепенении. Прижимаю ладонь к тому месту, где ее теплые губы касались моей кожи.

Мой мир не кренится, он уходит в сторону, потому что никогда еще простой поцелуй в щеку не был таким сильным, таким мощным. Таким совершенным.

Да, это был всего лишь легкий поцелуй, но тепло, которое я ощущаю внутри, говорит мне, что Джой совсем не похожа на всех остальных женщин, с которыми я встречался.

До Рождества осталось