До встречи в метро - Евгения Кловер

на обивке. Наборное меню висело на стене, перемещало на несколько десятков лет назад. Пахло сдобным тестом и той самой корицей, обещанной из названия заведения. А еще нерезко и гармонично вплетался аромат кофейных зерен.

Камиль понял, почему Мальцевой нравилось это место. Оно не просто сошло со страниц книг, но для глухонемой девушки было сокровищем из ароматов и визуальной эстетики. К тому же, едва Олю заметила маленькая тощая девушка, являющаяся в кофейне баристой, и парень-официант, длинный и жилистый как жердь, как они окружили вошедшую и притянули для крепких объятий. Это не походило на обычную встречу клиента, Мальцева была здесь среди друзей. Когда с телесным контактом было покончено, руки всех троих стали активно рассекать воздух, двигаться быстро, уверенно. Камиль сглотнул слюну. Конечно же, они все знали жестовый язык.

Девушка с именем Лиза на бейджике первая обратила внимание на то, что они с Олей в кофейне не одни. Сначала она немного склонила голову на бок, а потом неуверенно подошла к Камилю и растянула вежливую улыбку.

– Добро пожаловать в нашу семейную кофейню. Хотите присесть или заказать еду и напитки на вынос?

Эта парочка оказалась не просто рядовыми сотрудниками, а владельцами кофейни. Лиза решила, что он заглянул к ним на ланч. Оля тут же замахала перед ее носом руками, привлекая внимание, она вернулась на пару шагов назад и встала рядом с Валеевым, соприкасаясь предплечьями. Указала на него, на себя и этим дала толчок к вовлечению парня в знакомство и беседу.

– Ой, – пискнула ее подруга. – Прости, я думала, что ты зашел перекусить. Оказывается, вы вместе.

– Тем более добро пожаловать, – рассмеялся парень-жердь, – Я Эдик, а это Лиза, моя супруга. Мы – друзья Ольги.

– Камиль, – он протянул ладонь, и они с Эдиком скрепили знакомство рукопожатием.

– Так значит, вы…

Лиза притопывала на месте, смущаясь, но при этом абсолютно нетактично пожирала глазами Валеева и косилась на букетик синих цветов, торчащий из сумки Оли. Знакомый типаж, Камилю не привыкать встречать таких. Их любопытство обычно простирается на многие километры, а отвязаться от подобных девушек, пока те не насытятся ответами на интересующие их вопросы, обычно очень сложно.

– Прекрати! – шикнул на нее муж. – Прости, Камиль. Оля никого еще с собой не приводила в нашу кофейню, вот моя зая и удивилась. Проходите в зал. Мы сейчас подойдем принять заказ.

Его зая сморщила нос, но покорно двинулась следом за Эдиком. Со стороны они выглядели нелепо – высоченный парень и миниатюрная девчушка, и судя по всему, абсолютно разные по характеру, но что-то их свело вместе. Фраза о притягивающихся противоположностях обретала смысл. Камиль призадумался, что это даже мило, и сам же ужаснулся, что его мозги заволокло ванильной корочкой как у Егора.

Мальцева постучала по его руке кончиками пальцев и указала на дальний столик, возле которого был небольшой диванчик и пара стульев, а еще смешной торшер с ярко-красным абажуром и бахромой.

– Твое лю-би-мое мес-то?

Она улыбнулась и активно закивала головой как болванчик. От ее такой детской простой радости на лице Валеева тоже появилась легкая улыбка. Они заняли этот столик и принялись изучать меню.

Кам понял, в чем была еще одна изюминка «Молоко с корицей». Сюда заглядывали люди с особенностями. Лиза и Эдик знали жестовый язык, могли спокойно общаться с клиентами, а еще на столиках у посетителей оказывались планшеты со стилусом, чтобы можно было переписываться вместо совершения движений руками, что не очень удобно, когда перед тобой посуда и еда. Такой планшет оказался и между Олей с Камилем. В заметках на телефонах на время отпала необходимость. На экране планшета они могли быстро писать и стирать слова, порой заменяя фразы рисунками и карикатурами. Они увлеклись. Их сначала скромная и неловкая беседа перетекла в бурные рассказы о прошлом, семьях, увлечениях. Барьер, разделяющий двух малознакомых людей, рухнул. Рука Камиля двигалась вместе с стилусом, делясь историями о детстве в Свияжске, небольшом городке под Казанью, а потом в Уфе, про родителей, у которых пять детей, из которых двое приемных мальчишек-близнецов, про учебу в университете, и что, хоть он и не обделен умом и смекалкой, к третьему курсу учиться стало сложнее, он все чаще сомневается в правильности выбора факультета, и что никак не определится с дипломной работой, которую представлять через два года. Оля же долго держалась «слушателем», то есть читала историю жизни парня, сидевшего перед ней, вставляя редкие ремарки, но потом в ней что-то всколыхнулось. Она посмотрела в лицо Камиля, разглядела в его взгляде живой интерес к ней, ее мыслям, планам, желаниям. И тогда Мальцева открылась. По-настоящему. Она никому никогда не выворачивала душу, а с Камилем это вышло само собой, легко, и практически безболезненно. Она поделилась тем, что у нее было непростое детство, из-за глухоты и немоты с ней никто не мог играть и выстраивать коммуникации, после тягот в обычном детском саду, когда над девочкой просто в открытую издевались, а воспитатели закрывали на это глаза, родители перевели ее в частный. Но и там маленькая Оля чувствовала одиночество. Лишь театр Соколовой стал отдушиной, а танцы и сцена – тем, из-за чего в груди всегда горит пожар. Помимо этого она поделилась, что тоже получает высшее образование на дефектологическом факультете в специальной группе для глухонемых. Ей не быть сурдопереводчиком, но диплом об образовании расширит вероятность открыть больше дверей, чем блуждать по жизни без него.

Несколько раз, когда не было посетителей, к ним за столик подсаживались Лиза и Эдик. Они приносили с собой шум, особенно бариста, но Камилю было с ними так же легко, как с собственными друзьями. Болтливость и любопытство Лизы перестали раздражать.

– Я так понимаю, что вы оба не относитесь с слабослышащим, как случилось, что знаете язык жестов и познакомились с Олей? – спросил их Валеев.

Ребята переглянулись. А потом Лиза приподняла с одной стороны волосы, показывая на ухо. Его обхватывал маленький аппарат.

– Я слышу с помощью этого, – сказала и мягко улыбнулась она. – Врачи говорят, что слух ухудшается, и есть риск его потерять. Поэтому мы с Эдуардом пошли на курсы жестового языка, чтобы в критический момент не потерять возможность понять друг друга.

– И там познакомились с Олей, она помогает работать преподавателям с маленькими детьми, – добавил Эдик, ласково касаясь лица своей жены, заправляя локон волос ей за ухо. – Говорю, чтобы она не стеснялась слухового аппарата, но меня не слушают. Девочки, такие девочки.

Для Камиля это было неожиданностью. Он смотрел на