Мятежная - Пенни Ллэйн

за ним… облака! Вертолёт. Мы в вертолёте. Откуда он взялся? Рассмотрела лица военных, некоторые показались мне знакомыми, взгляд наткнулся на парня с забинтованной рукой, наверно, тот, которого я чуть не спалила. С ужасом я узнала в нём Юрку — старшего Тёминого брата! Только сейчас заметила, что мои руки связаны. Я испуганно посмотрела на Тёму, он опустил голову. Сидящий рядом со мной подал знак, и ко мне протиснулся мужчина со шприцем в руке, я отбивалась, но меня крепко держали с двух сторон.

— Она ничего не сделает! Отпустите её! — Услышала взволнованный голос Тёмы и снова впала в забытье.

Глава 31. Снова Долина камней

На этот раз я очнулась в больничной палате. В Долине камней. Они нашли нас. По щекам покатились слёзы. Правая рука прикована к кровати наручниками, к левой подведена капельница, в голове шум и двоится в глазах. В палату вошла медсестра и за ней ещё одна женщина, тоже в белом халате. Когда они приблизились, я узнала маму. Она бросилась ко мне, а я даже не могла её обнять. Мы дружно зарыдали.

— Зачем это? — Мама указала на наручники. — Вы же видите в каком она состоянии!

— Извините, — смутилась медсестра. — Я не могу. Такой приказ.

Она вышла, оставив нас вдвоём.

Я не могла говорить, сразу срывалась, мама гладила меня по голове. Как же сильно я по ней соскучилась!

— Девочка моя, я думала, уже никогда тебя не увижу. — Она постоянно прикладывала к глазам платок, уже насквозь мокрый. — Почему ты не сказала? Про способности? Почему скрывала от нас? Мы бы что-нибудь придумали.

— Боялась, что вы отвернётесь от меня, — пожала я плечами.

— Ты поэтому сбежала?

— Нет. Не только поэтому. Причин много. Где Ваня?

— С ним всё в порядке. — На лице мамы мелькнула еле заметная улыбка. — Он ещё в больнице, у него сильное истощение, но нет угрозы жизни. Тёма почти весь день там сидит.

Я с облегчением прикрыла глаза: с ними всё хорошо. С обоими. Тёма позаботится о сыне, пока я здесь.

— Люди встревожены, — мама смотрела на меня со страхом и сожалением. — Ты уже слышала про Вадика? Помнишь, вы учились вместе?

Ещё бы, конечно, я помнила, но хотела бы забыть. Что он успел натворить?

— Его казнили. — Снова в ход пошёл платочек, мама шумно высморкалась. — Он же алхимиком стал. Нашёл какой-то древний рецепт — зелье обращения. Вроде как с помощью него можно стать вампиром. И решил проверить на себе.

Я открыла рот от удивления. Всегда думала, что стать вампиром можно лишь через укус. Хотя, если подумать, откуда-то же появился первый вампир. И учёные использовали вампирскую кровь в некоторых препаратах.

— Он не был готов к метаморфозам, которые происходили с его телом, не смог контролировать жажду, — продолжала мама. — Напал на жену и сына, оба погибли: потеряли слишком много крови. Потом выскочил на улицу, убил ещё двоих прохожих, прежде чем вмешалась полиция. Несколько выстрелов его ослабили, временно, но этого хватило, чтобы закрыть в камере. Его казнили на площади. Выставили в клетке, и все смотрели, как он несколько часов корчился в муках под палящим солнцем. Даже выходной дали, чтобы все могли присутствовать.

Моя рука сжала одеяло, к горлу подступила тошнота. Меня ждёт тоже самое. Сожгут на костре. Как в древние времена.

— Что ты наделала, Аня? Что ты наделала? — мама в голос рыдала у меня на груди, а я лежала, не шевелясь, словно парализованная.

На следующий день пришёл Тёма. Я с трудом поддерживала разговор, голова тяжёлая, мысли путались, я почти засыпала. Сперва думала, что слишком ослабла, но потом догадалась — они вводят седативное, чтобы я не могла воспользоваться даром. Боятся. От Тёминого голоса я впадала в некое подобие эйфории, хотелось слушать и слушать, постепенно проваливаясь в сон.

— Ань, с тобой всё в порядке? — он встревоженно склонился, заглядывая мне в лицо.

— Да, — еле слышно отозвалась я. — Что со мной сделают?

Тёма несколько секунд молча сжимал руки в кольцо, потом провёл правой рукой по непослушным волосам. Только сейчас заметила, что он гладко выбрит.

— На следующей неделе тебя переведут в камеру. Состоится суд. Ваню скоро выпишут. В наш дом так никого и не заселили, так что он снова в нашем распоряжении.

Я закрыла глаза. Страха нет. Наверно, из-за лекарств все эмоции притупились.

— Как Юра? — Мне искренне жаль, что он пострадал. Я не хотела никому причинять вред.

— Небольшие ожоги, ничего страшного, его сразу потушили, — Тёма не смотрел мне в глаза. Злился? Всё же это его родной брат. — Он не выдвинет обвинение.

— Меня сожгут?

— С чего ты взяла?! — Он округлил глаза, но, помимо замешательства, я видела в них растерянность и страх.

— Вадика казнили. Ты не слышал? Ведьм обычно сжигают на костре.

— А, это… Да, слышал. Но ты никого не убила. Ты была в состоянии аффекта и испугалась за ребёнка.

Я кивнула.

— Я — ведьма, уже достаточно серьёзное преступление. Они не могут закрыть на это глаза, — я говорила равнодушным тоном, хотя должна была трястись, как осенний лист на ветру, от ужаса.

— Отец этого не допустит.

— Причём тут твой отец?

— Он новый Командующий, три месяца как, — Тёма выдал кривую улыбку.

От удивления я привстала на локте. Но тут же обессиленно упала на подушку. Сколько же всего произошло в Долине за наше отсутствие.

Глава 32. Опасная преступница

Вскоре меня перевезли в бункер: тюремные камеры располагались там, их всего три, и сейчас я — единственный заключённый в небольшой клетке, где из мебели лишь узкая кровать с продавленными пружинами, толчок, умывальник и облезлый деревянный столик. Тёма снова навестил меня, рассказал про Ваню, к выходным его должны выписать. А мне предстояла беседа с Советником. Ну да, как же без него.

— Ты должен помочь мне сбежать, — я посмотрела на Тёму с мольбой. — Даже если меня не казнят, то запрут навеки за решёткой. Они не позволят мне жить в поселении. Я же угроза (саркастически улыбнулась).

— Как ты себе это представляешь? А Ваня?

— Ваню тоже надо забрать.

— Ань, ты же понимаешь, что это невозможно? — он виновато глядел на меня. — Нас в два счёта поймают. Теперь, когда у них есть вертолёт…

— Откуда они его взяли?

— Был в бункере, там с боксом что-то, он оказался намертво заблокирован, долго не могли разобраться. Тратить топливо из-за нас они вряд ли будут, но ребёнок… Ань, они не отдадут Ваню.

— Это мой