Воскресшая тень - Анастасия Пименова

Когда вновь смотрю наверх, то не вижу Гарнета. Лишь пустой стул.

Он что… просто ушел? Неужели, и правда не узнал?

Но это сомнение быстро рассеивается, когда я вижу, как он появляется оттуда, где выводили "преступников".

Он идет прямо в мою сторону.

Я не шевелюсь и почему-то чувствую так, словно загнала себя в ловушку.

Что у него в мыслях? Он хочет убедиться, что это действительно я? Но как?

Когда Гарнет останавливается в двух шагах от меня, то приходится поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза и не выдать своего страха.

Вблизи Рован кажется ещё более большим. От него исходит нечто дикое и жуткое, и я не могу точно объяснить, что это.

Глазами он изучает каждую черту во мне, словно ищет изменения или такое, что подтвердит, будто я не Леонора.

Мне хочется сжаться и вернуться в толпу из-за этого его взгляда, но я стойко продолжаю стоять и даже вздергиваю подбородок.

– Как? – задает единственный вопрос, и от его голоса мурашки бегут по коже.

– Как что? Как прошло восемь лет, а я ни капли не изменилась? Или как я оказалась здесь? Или как я посмела с главнокомандующим так разговаривать? Как мне удалось воскреснуть из мертвых? – задала ему множество вопросов и скрестила руки на груди, чтобы защититься от его жуткого взгляда таким образом. Зря это сделала. Поняла по тому, что Рован тут же обратил внимание на мою одежду, кровь на ней и на руке.

Его взгляд тут же стал мрачнее, а энергетика такой, словно лезвием стали проводить по телу. Страшно.

Он протянул руку, будто желая дотронуться до меня, но этого не желаю я.

– Чего это ты? – ещё и отступила на шаг, не понимая, как расценивать вообще его самого. Пока ничего, кроме угрозы от него не ощущаю. – Слушай, Гарнет, я бы поболтала с тобой, хоть мне этого и не хочется, но не здесь. – Я обвела рукой количество свидетелей. – Поэтому предлагаю сменить обстановку.

Рован достал из кармана после моих слов свой телефон и нажал какие-то кнопки, которые сделали барьер белым, словно стены, и полностью звуконепроницаемым.

Даже рот приоткрыла от удивления. Ну, ничего себе… технологии сильно отличаются от прошлых.

– Хорошо, но здесь мы все равно не будем разговаривать.

– Идем, – говорит он и протягивает мне руку, а я лишь выгибаю бровь.

Конечно, понимаю, что для него прошло восемь лет, но это ничего не меняет.

– Показывай дорогу, – я продолжаю держать руки скрещенными на груди, а сама взглядом смотрю наверх, видя лишь удивление в глазах той женщины, что недавно назвала меня паршивкой. Прямо, как это делала миссис Леклер. – И да, я никуда не пойду, пока приговор Линкольна не отменят. Он этого не заслуживает. Он пытался спасти свою семью.

Гарнет смотрит на меня, и я узнаю битву взглядами, что была для меня совсем недавно. Но если раньше Рован сделал бы всё в точности наоборот, то сейчас он выдает кивок и велит двум охранникам отпустить Линкольна и написать в его личном деле помилование.

Так просто?

– Идем.

Теперь я следую за ним, но Рован замедляет шаг, чтобы пойти по итогу рядом, но на расстоянии, которое я по-прежнему стараюсь держать из-за тяжелой атмосферы, что сквозит между нами.

Внутри я изучаю коридоры, по которым мы идем в полной тишине. Нам встречаются слишком много охранников, которые стараются избегать смотреть на Рована, в отличие от меня.

Минут через десять мы выходим из этого здания и оказываемся на полностью изолированной улице. И то, что она изолирована, это действительно правда. Не вижу никаких людей.

Лишь несколько полностью черных машин.

– Мы могли бы поговорить и там, – пожала плечами я, – необязательно куда-то ехать.

– Нет.

Стискиваю зубы, когда водитель открывает дверь, а Рован рукой показывает на то, чтобы я села внутрь.

Мне хочется с ним начать спорить, но я подавляю в себе этот порыв. Всё-таки, ему хоть каплю должно быть интересно о том, что случилось со мной. И я стараюсь понять это, понять, что для него прошло восемь лет. Именно поэтому молча сажусь в автомобиль.

Рован обходит и садится с другой стороны, прямо рядом со мной, а водитель вперед.

Теперь, когда я оказалась в столь замкнутом и маленьком пространстве, то стало только тяжелее.

– Куда, мистер Гарнет?

– В больницу, – говорит Рован водителю.

– Зачем нам в больницу? Тебе так плохо от того, что ты меня увидел? Или хочешь провериться на то, что у тебя не начались галлюцинации? Так вот – я не галлюцинация.

В подтверждении своих слов я быстро и слегка стучу ему по руке своими пальцами и вижу, как он вообще становится таким, словно натянутая струна.

– Ты ранена, – произносит он сквозь зубы.

– А это… – я отмахиваюсь. – Это не моя кровь. Со мной всё в порядке. Поэтому можем не ехать в больницу.

– В мой офис, – говорит Рован водителю, и мы начинаем медленно трогаться с места.

Как только выезжаем с этой улицы на другую, более оживленную, то вижу множество репортеров и вспышки от их камер, которые направлены на все автомобили. Что они пытаются заснять? Или кого? Рована?

– Смотрю, ты стал популярным, – произношу я и кидаю в его сторону быстрый взгляд, замечая, как он продолжает пожирать меня глазами. – Эй, можешь не смотреть так? Понимаю, что для тебя прошло восемь лет, но… всё же мне немного не по себе.

– Для меня восемь лет? А для тебя? – задает он первый вопрос.

– Тоже восемь лет, но всё это время я провела в капсуле, поэтому фактически не помню этого. По ощущениям, будто только пару дней назад Кейли хотела спрыгнуть с того обрыва.

– Расскажи мне всё.

Я выгнула одну из бровей не совсем понимая, откуда у него столько интереса. И рассказывать всё я точно не собираюсь, лишь большую часть. Мне нужно связаться с Доусоном, а легче всего это сделать через Гарнета. Ещё нужно найти Вэйл и Кайдена.

– В тот вечер, когда Кейли чуть не спрыгнула, то мы ушли с Кайденом и разминулись уже в школе. На одном из этажей я встретила Мора с окровавленными руками, который и… похитил меня, – я заметила, как губа Рована дернулась, – позже я очнулась в неизвестном месте в окружении каких-то врачей и мужчины, представившемся Седриком.

Я продолжила рассказывать ему свою версию произошедшего, всё больше видя, как каждый мускул на его теле напрягается, словно мужчина