Хозяин, наследник и я - Ника Амур

Но, похоже, там что-то вроде информационной бомбы, способной раз и навсегда стереть с лица земли Хозяина. Хочу ли я этого? Не уверена. Но выбора у меня тоже нет. На кону мой сын.

— Это Протасов тебя подослал? — мгновенно догадывается Раиль.

Быстро он сложил два и два.

Я молчу. Во-первых, мне нечего сказать. Оправдываться точно нет смысла. А во-вторых, что-то говорить сейчас — только злить зверя.

Мне казалось, я видела Раиля в ярости. Как же я ошибалась! Я ни черта не знала, какой он в гневе. То был не гнев, а так… дурное настроение.

Раиль вдруг теряет вменяемость. Становится бешеным и ненормальным. Он замахивается на меня! Впервые хочет ударить, по-настоящему причинить боль, физическую, не моральную.

Я в ужасе отшатываюсь, и он в последний момент сдерживается. Но я вижу, как тяжело это ему дается. Я буквально прошла по лезвию ножа.

— Уберите ее с глаз моих, — приказывает он. — В подвал.

— Как… — я запинаюсь, — в подвал? Зачем?

Но Раиль не удостаивает ответом. Он отворачивается от меня, словно я — пустое место. Словно меня уже не существует для него.

Пожалуй, это пугает меня сильнее всего. Я могу выдержать его похоть, даже его ярость, но равнодушие… оно страшнее. Оно делает меня ненужной. А как поступают с тем, что ненужно? Выбрасывают.

Но я слишком хорошо знаю Раиля. Он не отпустит меня просто так. Если и выбросит, то перед этим сломает. До основания. Так, что от меня ничего не останется.

Ко мне с двух сторон подходят охранники, хватают за руки и тянут в коридор. Теперь понятно, зачем они здесь. Это мои тюремщики.

— Не надо в подвал! — кричу я, вырываясь, но мужчины сильнее. Они мигом вытаскивают меня в коридор, а я все еще пытаюсь достучаться до Раиля: — Мне пришлось… послушай! Дело в…

Дверь в кабинет захлопывается, отрезая меня от Раиля. Я не успеваю сказать ему о Леве. Это дело рук «надзирательницы». Она постаралась, чтобы Раиль не услышал меня.

Но ведь он придет? У меня еще будет шанс поговорить с ним. Не может быть, чтобы подвал… навсегда.

Раиль

Дрянь! Какая же она дрянь! Как была ею, так и осталась. Ничего не изменилось. Эту девчонку мне послала сама преисподняя в наказание за грехи. И отпустить не могу, и быть с ней невозможно.

Уничтожить меня вздумала. Еще и дура к тому же, нашла с кем связаться. С Протасовым! Да он ее кинет при первой возможности. Что он вообще такое Асе обещал, что она повелась?

Этот вопрос пронзает меня, вызывая озноб вдоль позвоночника. А что если Протасов тот самый… тот, с кем она спит?

Стоит подумать, что Ася предпочла эту скользкую змею, как сразу до дрожи в руках хочется свернуть ей шею. Будь она сейчас рядом, так бы и сделал. Повезло, что ее уже увели в подвал. Она наверняка считает это наказанием, не осознавая, что подвал — ее спасение.

С папкой в руках ухожу из кабинета. Деньги, часы, блокнот так и валяются на полу. Я их не поднимаю и не запираю сейф. Вообще не вспоминаю о нем.

Спускаюсь на первый этаж в гостиную и сам разжигаю камин. Сегодня тепло, но мне нужен огонь.

Когда он разгорается в полную силу, достаю из папки бумаги и бросаю в пламя. Огонь жадно пожирает бумагу, оставляя после себя лишь пепел.

Вот и все, Протасов. Очередная попытка закончилась неудачей. На этом мое терпение лопнуло, оно небезгранично. Завтра же я очищу свой город от мусора.

В папке хранился компромат на меня. Обнародование ее содержимого могло лишить меня всего. Сжигая ее, я теряю часть доходов. Но лучше так, чем позволить врагу отобрать у меня все.

Ничего, Протасов и за эту потерю мне ответит. Но особенно за Асю. Сделать из моей девочки оружие против меня же… умно, ничего не скажешь. И больно. Так дьявольски больно, что с тех пор, как увидел ее у сейфа, тяжело дышать. Словно сердце проткнул насквозь ржавый гвоздь. И эта ржавчина, как яд, разъедает меня изнутри.

У меня столько вопросов к Асе… за что? Почему он, а не я? Чем ты думала? И самый главный — какого, мать его, черта? Хочется схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока не вытрясу из ее головы все глупости.

Но я не иду к ней. Вместо этого напиваюсь. Глушу вискарь прямо из горла. Со студенческих лет ничего подобного себе не позволял. Но сегодня вместе с адекватностью с меня слетел налет интеллигентности.

Я пью в надежде, что в и ски заглушит эмоции. Их слишком много, они рвут меня на части. Злость, ненависть, боль, разочарование. Любовь…

Поганая любовь! Самое мерзкое чувство, какое я только знаю. До самого конца не хотел верить, что это она.

А как еще назвать, если я за улыбку этой девчонки готов отдать все, что у меня есть? Но мне она не улыбается. Кому угодно, только не мне. Даже Протасову…

Моя любовь вовсе не розовая сахарная вата. О нет, она черная и жуткая, как опухоль, что разрастается внутри. Это жестокий монстр, который однажды сожрет меня. Но прежде ее.

Потому что даже сейчас я точно знаю, что не отпущу ее. Только не мою Асю. Я скорее уничтожу ее, чем разделю с другим.

Напившись в хлам, звоню исполнителю. Пора кончать с Протасовым.

— Несчастный случай? — уточняет исполнитель. — Или будут еще пожелания?

— Да мне плевать, — отвечаю заплетающимся языком. — Хотя постой. Я хочу смотреть. Хочу видеть, как этот гад сдохнет.

— Тогда на подготовку уйдет больше времени.

— Сколько?

— Три дня.

— Я подожду.

— Хорошо, — отвечает исполнитель. — Я сообщу детали, когда буду готов.

Он отключается. Вот и все, дело сделано. Не он первый, не он последний. Но именно его смерть я жду с особым предвкушением.

Три дня, взятые исполнителем на заказ, провожу в пьяном угаре. Три дня борюсь с собой, не хожу в подвал. Не сосчитать, сколько раз останавливаю себя возле двери. Еще немного — открою и спущусь.

Заливаю спиртным горечь разочарования, напоминаю себе, что Ася предала меня. Зачем мне ее видеть? Что нового она мне скажет?

Нарочно храню на столе папку, где лежали сгоревшие документы, чтобы напоминать себе о том, как она со мной поступила. И все равно едва сдерживаюсь, чтобы не броситься