Тайный ребёнок от Босса - Ани Марика

— Спасибо, — шепчет и переводит взгляд на зашедших.

У Даши мимика меняется. Бледнеет, перестаёт улыбаться, даже губы поджимает.

— Пойду к шефу, — торопливо машет в сторону старца нашего и убегает.

Проводив её удивлённым взглядом, поворачиваюсь и вижу Рому. Странная реакция на Генерала. Обычно все девушки писаются кипятком, когда он заходит. Хотя Дашка молодая, наверное, боится его как огня.

Наши взгляды с большим боссом встречаются. И, чёрт, большой зал как-то резко уменьшается. Между нами будто воздух наэлектризовывается.

Мы три дня не виделись. Это мало или много для тех, кто не в отношениях и просто спит друг с другом? Понятия не имею, но я скучала по нему.

Мужчина улыбается лишь уголками губ. Светит зеленью глаз, будто раздевает меня. В горле аж пересыхает, облизываю губы и отворачиваюсь.

— Добрый день, коллеги, — строгий и грозный голос бьёт по и так натянутым нервам.

Глубоко вдохнув, собираю все силы. И целый час пролетает как один миг. Генерал распекает большую часть юристов. Проезжается почти по всем тяжелым катком, не выбирая выражений. Даже Натану достаётся. За то, что тянет с делом Саркисова и вообще не пойми чем занимается.

Из конференц-зала все выходят чуть пришибленными. Только мой шеф злой как сто чертей. Потому что считает необоснованным выговор.

У лифтов образовывается толпа, я решаю переждать её и забегаю в уборную. Просто избегаю скопления большого количества народу и без маски не хожу обычно. Боюсь ОРВИ подцепить. На совещание так торопилась, что маску на столе оставила.

Освежившись, выхожу в совершенно пустой коридор. Но дойти до лифтов не успеваю. Одна волосатая татуированная рука большого начальника хватает за локоть и утягивает… В серверную.

Небольшая комната без окон и людей, которая сплошь заставлена дорогостоящим оборудованием.

— Сумасшедший, вдруг кто-то зайдёт, — шиплю, упираясь ладонями в грудь.

— Я соскучился, рыжая, — признаётся Рома, легким касанием шершавых пальцев запускает цепь мурашек по коже. — Загонял тебя Рахлин. Я его точно уволю.

— Ты поэтому на него нарычал сейчас? — осеняет меня, и почему-то в груди нежность расцветает. Глупо хихикаю, задирая голову. Обнимаю за шею и, на носочках подтянувшись, в губы выдыхаю: — Ты самый беспалевный рыцарь в сияющих доспехах.

Мужчина с рыком властно сгребает меня ближе и сминает губы в жёстком поцелуе. Зарываюсь в короткий ёжик волос и отвечаю.

Этот поцелуй отличается от всех предыдущих. Он дикий, яростный и напористый. Мне местами даже больно, но отступить не позволяет ладонь, что лежит на затылке, и пальцы, впивающиеся в кожу головы. Рома бескомпромиссно отнимает всё этим поцелуем. Терзает, будто наказывает.

Свободная рука скользит по телу, задевает грудь, которая и так слишком чувствительная. Меня пронзают сотни раскалённых иголочек. Выгибаюсь и ёрзаю, желая ощутить прикосновения к голой коже.

В серверной прохладно, потому что бандурины, что работают здесь, не должны перегреваться. Но мне ужасно жарко.

Бессонов отрывается от губ, лбом ко лбу прижимается. Мы оба дышим тяжело с надрывом. Наполняем лёгкие друг другом и искрящимся вокруг нас одним на двоих желанием.

Дёргаю тяжелую материю юбки наверх, Рома тут же переводит взгляд вниз. Он рывком разворачивает лицом к стене, наваливается всем весом, заставляя прочувствовать эрекцию.

Его губы оставляют влажную дорожку поцелуев за ушком и на шее. А ладони сжимают мои полушария. Пальцы выкручивают возбуждённые вершинки до сладкой боли. Я выгибаюсь, ягодицами трусь об его ширинку.

— Дурею от тебя, рыжая, — выдыхает Рома, спускаясь ниже, и давит на чувствительный бугорок через тонкое кружево стрингов.

Я вся дрожу от нетерпения и желания. Совершенно ничего не соображаю, чувствую только его прикосновения, поцелуи-укусы.

Лишь на миг он отстраняется от меня, лишая своего тепла, чтобы спустить брюки. И снова наваливается. Обжигает ухо дыханием.

Уверенные пальцы смещают бельё в сторону. За бёдра придерживает, заставляя прогнуться ещё сильнее и плавным толчком заполняет меня. Прикусываю губу, чтобы не застонать в голос.

— С тех пор как увидел тебя в подсобке с задранной юбкой, я мечтал трахнуть тебя именно так, — выдаёт пошлость Роман, прикусывая хрящик.

Он отстраняется, я же вслед за ним выгибаюсь, не желая выпускать. Толкается — глубоко, с пошлым шлепком. Выбивая весь воздух из лёгких.

— Нежнее, — шепчу, судорожно втягивая воздух, — будь нежнее, Ром.

— Хорошо, малыш, — тормозит себя мужчина.

Движения становятся совсем ленивыми и плавными. Они разносят удовольствие по венам, циркулируют во мне, удерживая в сладком мареве. И мне этого мало. Я не кончу так. Сама подаюсь бёдрами.

Мужчина ускоряется немного, будто знает, что сейчас самое время. Смещает пальцы на клитор, добавляет стимуляции. И добивает окончательно.

Я дрожу вся, лбом к стене прижимаюсь и кончаю. Долго, сладко, с всхлипами и стонами.

— Твою мать, какая ты горячая, — шумно выдыхает Рома, срываясь и в несколько рваных движений догоняя меня.

Наваливается, сгребает и замирает.

Мы с трудом в себя приходим. Рома разворачивает к себе, в губы целует и отстраняется. Одежду поправляет. Я, собственно, тоже привожу себя в порядок.

Вынимаю из нагрудного кармана мужского пиджака платок и вытираю бёдра. Прям как чувствовала, чулки сегодня надела вместо колготок. А вот стринги совершенно мокрые, и ходить в них некомфортно.

— В следующий раз пользуйся презервативами, — прошу, чем вызываю удивление.

— Более беременной ты уже не станешь, Лер, — усмехается Рома, к себе опять притягивая.

— Зато буду сухой! — фыркаю, а он ещё сильнее ржёт.

— Носи с собой запасные.

— Вот ещё, это в первый и последний раз, Роман Геннадьевич.

— Хорошо, Валерия Леонидовна, больше в серверную вас приглашать не буду, — улыбается он. — Поужинаем вместе?

— Вряд ли Рахлин раньше восьми отпустит, — вздыхаю, стягивая заколку с волос и заново делая новую причёску.

— Отпустит. Я поговорю.

— Нет! Он и так нас подозревает и постоянно спрашивает.

— Спрашивает, потому что гонорар свой поставил на кон, — выдаёт со смешком Бессонов.

— В смысле?

— Ты когда уволилась, Натан зашёл заступиться за тебя и в ходе разговора заявил, что ставит на кон гонорар за Саркисова, что ты меня пошлёшь, — совершенно спокойно рассказывает гад.

— Ты ведь не скажешь ему о нас? — прищуриваюсь, готовясь устроить скандал.

— Нет, Лер. Всё, что происходит между нами, останется между нами. И спорить с Рахлиным на деньги я точно не собирался, — посерьёзнев, успокаивает Рома и, притянув к себе, забирает заколку.

— А большой там гонорар?

От моего вопроса шеф сначала хмуро замирает. Даже пальцы в моих волосах перестают двигаться.

— Зачем тебе эта информация?

— Тебе этот спор не нужен, а я деньги на счёт