Некромантия и помидоры - Екатерина Насута

а многие связали меж собой. И другими мирами. Мы торговали, ибо предвечное пламя горело не только в вулканах, но и в кузнечных горнах моей семьи. В ней всегда рождались знатные мастера, способные слышать и металл, и огонь. Но иногда - некроманты.

- Как ты? - уточнила женщина. - Это ты оживил Вишню? Хотя нет. Ты сейчас пришёл, а она умерла давно. И если бы это ты, то поднял бы не такой. Нет, она была бы костяком, а не вот… Извини. Продолжай.

- Имя моей семьи было хорошо известно. Как и то, что мы сберегли искру Предвечного пламени. И знания.

Боль бывает разной.

Эта вот – светлая. Почему-то вспоминается дым, но тот, что поднимался над кузнями. И тянулся к морю, чтобы упасть на волны пуховым одеялом. И то как вздыхало оно, сизое, поднимала волну за волной, словно играя, пробуя этот дым на вкус.

- Знания передавали от отца к сыну… так уж повелось, что кто-то да рождался способным слышать пламя.

- Не все?

- Нет… мой дядя стал мореходом. Он умел слышать голоса волн, читал их узоры. Ему не нужно было карт и звёзд, чтобы отыскать свой путь. И тот увёл его далеко. Я даже не знаю, куда, потому что морей много. Помню, он рассказывал, что они все – часть единого, великого, того, что было сотворено с первым миром, а после разлилось по прочим. И он желал добраться до истока.

Звучало…

Как звучало.

- Он жив, я чую. Но и только. Он ушёл давно и, возможно, перестал быть человеком. Тот, кто слышит голос стихии, рано или поздно станет её частью. Это его судьба. И его дорога. А мой прадед был некромантом, как и дед по материнской линии. Хотя сама она приняла светлую кровь и светлый дар.

У этой боли был голос матери, тихой её песни, которая вплеталась в нить. И скакало веретено, вверх-вниз, вверх-вниз. Пальцы вытягивали и скручивали шерсть.

А ещё силу.

- Я был старшим в семье. И родился с тёмным даром. После появилась сестра. Ялинка. Мать Хиль.

Племянница тихо выдохнула.

- А младшим был Бьорни. Огонь сразу признал его. Говоря по правде сперва мне было обидно. Некромант… что за дар такой? На кой он мне? В кузницы не зайти, огонь злится, дышит искрами. Матушка тоже ворчит, когда подхожу во время волшбы, потому что мешаю, рушу, а то и вовсе вытягиваю силу. Люди… некромантов нигде особо не жалуют. Правда, в семье меня любили. А потом, когда я убил первую тварь, я понял, что и такой дар нужен. Что мой путь, пусть и отличен от того, который выбрал бы я сам, но отнюдь неплох. И я решил, что род будет гордится мной.

- Дядя стал самым молодым магистром некромантии за всю историю! – влезла Хиль.

- Да, сил мне перепало изрядно, а учиться я всегда любил.

- И что случилось?

- Случилось, - Рагнар поднял взгляд. – У отца был старый товарищ, с которым он по молодости ходил к далёким берегам. Хороший друг. Верный. Надёжный. Когда-то они даже кровь смешали, назвавшись братьями. И узы эти с годами не ослабли. Он ездил с отцом выкупать невесту. И вёз её на своём корабле. Он первым поднимал кубок во здравие. Он нянчил меня. И учил держать секиру. Он её и выковал, как это водится, пусть и не зачарованную Предвечным пламенем, но всё одно, самую первую.

Детскую по сути.

Она до сих пор лежит где-то там, в подвалах замка.

- И когда он женился, уже отец помогал ему. Я был на год старше Ульфа, его сына.

И выше.

И сильнее. Ульфа это злило. А Рагнару нравилось его дразнить. Правда, потом оказывалось, что Ульф быстрее и ловчее, и способен слышать песню моря, а ещё с лёгкостью проложит путь кораблю даже в самый туманный день. И уже сам Рагнар завидовал этому таланту.

- Когда появилась на свет моя сестра, Ялинка, наши отцы решили, что было бы славно породниться.

Ошибка?

Или просто судьба, которая снова переплела нити, как это бывает? Или ничего такого, но люди сочли, что вот так оно…

- Их поженили?

- Нет. Скорее связали словом. Ульф всегда полагал себя женихом, но Ялинка не воспринимала его всерьёз. А как подошёл возраст брака, то и вовсе заявила, что желает учиться. Что прошли времена, когда женщину можно было просто запереть в замке.

- И это им не понравилось?

- Не то, чтобы… хотя… у нас не принято неволить. Когда у человека под сердцем немалая сила, - Рагнар коснулся рукой груди и услышал, как бухнуло, застучало внутри сердце. – Нельзя давить. Сила вырвется, и никому от этого не будет хорошо. Она уехала…

- Дай угадаю, вернулась не одна?

- Именно, - подтвердил Рагнар. – Она привела в дом чужака. У него было странное имя. И сам он…

- Дядя, ты уже преподавал, так что давай без этих сказок. Просто мой отец родился в другом мире, это да. Но чтоб такое уж странное… между прочим, он был не просто так, а принадлежал к знатному роду. Где матушку категорически не одобрили, потому что у него тоже была невеста. Вот… и он отказался и от рода, и от имени. Вообще ушёл из дома.

- А ты откуда знаешь?

- Тётя рассказала. Папина сестра. Помнишь? Эвадриэль. Самая нормальная из всех, кстати.

И почему Рагнар не удивлён? Хотелось бы, но сил не осталось.

- И когда? – уточнил он.

- Да вот зимой… она преподаёт. Ты не знал?

И взгляд такой невинный-невинный. А мог бы и подумать.

- А вы не поддерживали связи? – уточнила Зинаида.

- Нет… эльфы по натуре своей ещё те снобы, куда там прочим. А папенька мало того, что с человеком связался, так ещё и родичем некроманта! Представляете?!

- Слабо, - честно сказала Зинаида.

- Они некромантов на дух не выносят. И когда узнали, говорю же, папе поставили ультиматум, думали, что он одумается. А он не одумался. Он маму любил. Сильно.

- Любил, - был вынужден признать Рагнар.

- Кстати, я и с дедом познакомилась. Ему тётя про меня сказала, он заявился весь такой, - Хиль сморщила носик. – Посмотреть. А потом сказала, что кровь у меня порченая, но дар сильный и потому они могут пристроить меня за кого-нибудь из