Наша родословная - Кей Си Кин

все случаи, когда я отрабатывал подобные сценарии в спортзале средней школы с парнями. Только на этот раз я вспоминаю, что еще у меня есть в кобуре. Двигаясь так медленно, как только могу, чтобы не привлекать внимания к своему движению, я пытаюсь схватить свое другое оружие. Его пальцы впиваются в мою шею, сдавливая кожу, в то время как мое зрение расплывается, просачиваясь во тьму.

Я тереблю пистолет, зажатый между моим телом и рукой, и ощущение, как мои пальцы сжимают рукоятку, наполняет мое тело облегчением. Я снимаю предохранитель, и если он слышит это, то не дрогнул, только продолжая давить на мои дыхательные пути.

В голове у меня туман, я пытаюсь дышать. Я не собираюсь умирать от рук гребаного Бретта Роудса, ни единого шанса в аду. Я собираюсь заставить его страдать. Направив ствол пистолета, я нажимаю на спусковой крючок. Крик, наполняющий комнату, звучит для моих ушей как музыка.

Его хватка на мне мгновенно ослабевает, когда он откатывается в сторону. Вдыхая как можно больше кислорода, я поднимаюсь на колени, моя голова наклоняется к земле, когда я преодолеваю жжение от дыхания.

— Оскар! Оскар! — крики Луны наполняют мои уши, заставляя меня встать, что угодно, лишь бы показать ей, что я в порядке.

— Луна, мне нравится, когда ты так кричишь только тогда, когда мы трахаемся, хорошо? — говорю я хриплым голосом, пытаясь разрядить обстановку. Мне не нужно, чтобы она волновалась, и мне нужно преподать урок этому ублюдку у моих ног.

— Пошел ты, Оскар. Я услышала выстрел и я… и я…

— Я знаю, детка. Я знаю, — шепчу я в ответ, чувствуя ее эмоции в каждом вздохе.

Я тоже слышу, как Кай что-то шепчет ей, поэтому сосредотачиваю свое внимание на этом маленьком придурке. Я действительно хотел бы, чтобы он увидел дьявола в моей ухмылке прямо сейчас, потому что я собираюсь получить от этого огромное удовольствие.

— Как поживает твой маленький член, Бретт? Хм? Тебя это возбудило, когда пуля просто разнесла его на куски? — я никогда не мог подумать что мне понравиться отрывать член этому придурку.

Он кричит, перекатываясь от боли, но я, блядь, еще далек от завершения. Поднимая ногу, я с силой опускаю ее обратно на его лодыжку, перенося на нее весь свой вес. Звук ломающихся костей только подбадривает меня, когда он воет от боли.

Присев рядом с ним на корточки, я шепчу ему на ухо. — Каково это — быть беспомощным? Может быть, мне следует сделать с тобой то, чего ты жаждал, чтобы Тайлер сделал с Луной. Что ты на это скажешь? — я рычу, ярость снова наполняет мое тело, когда я вспоминаю его слова. — Может быть, мне следует всадить пулю тебе в череп, уложить тебя на живот и трахнуть так, как ты пытался сделать с моей женой? — мои слова только подливают масла в огонь, я хочу дать ему почувствовать вкус его собственного лекарства, и если это означает на мгновение опуститься до его уровня, то я это сделаю.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Вот и все, Бретт, умоляй меня. Умоляй меня спасти тебя, — выплевываю я, заставляя его повернуть голову, чтобы он посмотрел в мою сторону. Он не останавливает меня, его руки слишком заняты тем, что собирают свое барахло. — К несчастью для тебя, время от времени я могу быть немного садистом, когда люди причиняют боль моей жене. Итак, я собираюсь заставить тебя пожалеть, что я не убил тебя сегодня, но вместо этого ты будешь наслаждаться своей жизнью без своего маленького мужского достоинства в штанах. Жить в постоянном страхе, что я выслежу тебя и закончу работу.

Выпрямившись во весь рост, я обхватываю рукой его раздробленную лодыжку, заставляя его кричать громче, и тащу его за собой к выходной двери.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю.

Переступив порог, я мгновенно оказываюсь лицом к лицу с Паркером. Его глаза полны ярости, когда он пытается обыскать каждую частичку меня сразу. Глядя мимо меня на Бретта, лежащего у моих ног, он вытаскивает пистолет из кобуры. Прицелившись в Бретта, он, не теряя ни секунды, нажимает на спусковой крючок, стреляя ему прямо между глаз.

Держа ногу этого мудака в руке, смотрю на него, приподняв бровь.

— Никто не прикоснется к тому, что принадлежит мне, — говорит он, поворачиваясь, чтобы откинуться на спинку стула, когда кто-то подходит, чтобы забрать тело Бретта.

Комнату наполняют крики, но я отказываюсь обращать на них внимание. Если они захотят приблизиться к нам, то им лучше быть готовыми к тому, что мы прицелимся и в них.

— Ты сентиментальный ублюдок, — хихикаю я, и он качает головой, когда мы устраиваемся поудобнее.

Бросив взгляд в другой конец комнаты, я мгновенно замечаю Романа, его глаза расширяются от моего состояния. Боже, я, должно быть, плохо выгляжу. Глядя на себя сверху вниз, я вижу, что кровь и грязь покрыли каждую деталь моей одежды и открытую кожу. Я провожу пальцами по щекам, чувствуя все это и на лице. У меня сводит живот, но я не позволю никому из этих ублюдков увидеть.

Все это того стоит, чтобы стоять здесь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

(Луна)

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю, — автоматически отвечаю я, но как, черт возьми, ему удается так небрежно уходить отсюда? Стук моего сердца все еще отдается в ушах, а дыхание по-прежнему прерывистое, пока я пытаюсь успокоиться после того, что мы только что видели.

Мы здесь так долго, что наши глаза привыкли гораздо лучше, чем у "Странников". Я думала, что заплачу, когда смотрела, как Паркер заканчивает Туннель, но наблюдение за тем, как Бретт сжимает руками горло Оскара, повторяется в моей голове.

Прислоняю голову к стене позади меня, и Кай, наконец, немного отодвигается, напоминая мне, почему я злюсь на него. Толкаю его в грудь, но он не двигается.

— Когда мы выберемся отсюда, мы серьезно поговорим. Я даже не могу сейчас иметь с тобой дело. Он был в опасности, а ты не позволил мне помочь. — я говорю тихо, но он наверняка знает, насколько я чертовски зла.

Конечно, когда мы впервые поняли, что они не собираются вытаскивать нас из игры, когда ребята выполнят задание, я пообещала оставаться в стороне. Но я не соглашалась стоять в стороне и смотреть, как им причиняют боль, это, блядь, было не по правилам.

— Сакура, я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем подвергала вас обоих опасности. Ты слышала