Развод в 45. От любви до ненависти - Тала Рид

и плод недалеко укатился! Она вообще нормальная, или имеет диагноз? Ты в каком возрасте слетел с катушек, колись! Потому что то, что творит Карина – за гранью!

Он рычит в трубку, словно зверь.

- Ты украл у меня жену, украл дочь. Какого хера теперь предъявляешь претензии? Жри полной ложкой кашу, которую заварил.

- Тварь, забыл, как бил Таю, издевался над ней? Вадим, да ты им жизни не давал, жалкий кусок говна. Падчерица существовала все эти годы исключительно за мой счет!

В ответ раздается презрительный смешок.

- Костя, и чем ты лучше? Допустим, строил из себя рыцаря и не поднимал руку на Таисию, но... трахнул её дочь и в итоге размазал жену по асфальту, как букашку. Так кто из нас хуже? Катись к черту со своей Кариной. Могу по слогам сказать – мне по-срать!

В трубке гудки.

Ощущаю себя, как после драки. В голове гул.

Конченый утырок!

Неожиданно дверь кабинета распахивается, и без стука врывается Иван Семенович. Я едва успеваю сообразить, как он уже рявкает на меня, даже не удосужившись поздороваться.

- "Реверс" отказал в подписании договора, и это исключительно твоя вина! - гневный голос заполняет пространство.

Собираюсь ответить, но Сташевский не дает и слова вымолвить, продолжая орать:

- Какого хрена, Костя? Я хочу знать, какого хрена ты посмел проигнорировать собрание?

- Я… в семье большие проблемы…

Он смотрит на меня, как на полного идиота, и с ехидной усмешкой скалится:

- Теперь это так называется? Издеваешься? Кувыркание с падчерицей — не проблемы, а грязь! Потеря репутации и скандал! И что бы ты не пытался сочинить, ты подвел не только себя, но и всю компанию!

Я стою, ошарашенный:

- Но… откуда вы узнали?

- Добрые люди всегда подскажут. Пошлые видео в сети с участием руководителя — не просто позор, а настоящее унижение. Я всегда считал тебя, Константин, умнее и порядочнее. Но, видимо, если в личной жизни все расхлябано, то и в бизнесе точно так же — судя по поступку с назначенной встречей, на которую ты просто не пришел. Забил откровенно болт, лишив нас кучи бабла.

- Иван Семенович, я постараюсь все исправить.

- Премии ты лишен, и это еще не все. Будет выноситься вопрос о том, стоит ли тебе и дальше занимать руководящую должность. Потому что, если взрослый человек не способен справиться с собственной семьей, что уж говорить о серьезных сделках.

Он разворачивается и, не сказав больше ни слова, выходит из кабинета.

Дверь с глухим стуком захлопывается, и в комнате становится тягостно тихо.

Все, что я слышу — собственное дыхание, которое в этот момент кажется слишком громким.

Ярость накатывает, как волна, поглощая меня целиком. Не могу отделаться от мысли, что сам загнал себя в ловушку.

Я не хочу лишиться работы! Не готов потерять жену. Не желаю развода.

Но… не знаю, как теперь вообще двигаться дальше. Вокруг — руины.

- Зачем на нее полез? Зачем? Зачем?Зачем? - нервно взъерошиваю волосы.

Резкий сигнал телефона вырывает меня из мыслей.

Машинально достаю мобильник, не глядя на экран.

Поднимаю.

- Добрый день, - произносит незнакомый голос. - Вас беспокоит адвокат Таисии. Мы можем сегодня встретиться? Ваша супруга начала бракоразводный процесс, она требует раздела имущества и алименты.

Внутри все становится каким-то пустым и тяжелым.

Я будто слышу слова, но они звучат как далекий шум, не имеющий смысла.

Развод, алименты, имущество — как кирпичом по лицу.

В голове всего лишь один вопрос: твою мать, как вернуть Таисию?

И есть ли хоть мизерный шанс это сделать?

Глава 30. Таисия

Когда я прихожу в себя, в комнате шумно.

В висках пульсирует боль.

Врачи что-то говорят, суетятся; младшая дочь рядом, растерянно сжимает мои дрожащие пальцы.

- Давление за двести, пульс скачет, - произносит медсестра, поправляя манжет тонометра. Затем оборачивается к матери, - Кристина предупреждала, что Таисия слишком много нервничала. Нужно срочно стабилизировать состояние.

- Необходимо в больницу? - напряжённо уточняет.

- Пока понаблюдаем. Посмотрим, станет ли легче после капельницы.

Ощущаю, как прохладная жидкость растекается по венам. Сердце всё ещё бьётся неровно, словно спотыкается.

В ушах до сих пор звучат крики Карины, её удары в дверь.

Грязные оскорбления и беспочвенные обвинения будто застряли в мыслях, разъедая сознание, словно ржавчина.

Хочется спрятаться, заглушить этот голос, но от себя не убежишь, не скроешься — они продолжают кружить, терзать, как заезженная пластинка.

- Вам нельзя так себя изводить, - строго произносит врач, подойдя ближе. Голос у него низкий, чуть хрипловатый, - организм даёт последний сигнал, дальше будет только хуже.

- Доченька, ты меня слышишь? Солнышко, я рядом, - говорит мама.

- Да. Все нормально, не переживай.

Это ложь, но не хочу её расстраивать.

- А как же, вижу, - морщится. - Такими темпами ты в могилу себя загонешь.

Когда врачи уезжают, я лежу в постели, неподвижная, словно мумия.

Мне даже думать тяжело, не то что двигаться.

Сердце скованно липким страхом, а внутри пустота.

Как же я устала…

Последние дни, наполненные бесконечными нервными перегрузками, усталостью, ссорами с детьми, мужем — не прошли бесследно. Они меня сломали.

Впервые в жизни — опустились руки.

Не желаю бороться.

Ничего не хочу , кроме как развестись.

Остаться одна.

В идеале — никого не видеть и не слышать.

Мечтаю раствориться в тишине, в одиночестве, где никто не будет ждать от меня решений, сил, понимания, всепрощения, любви. Где я смогу быть такой, какая есть — слабой, уязвимой, обычной женщиной.

Внешне я стальная, но внутри — пугающе хрупкая.

Я словно фарфоровая кукла, которой осталось одно неверное движение, резкий толчок — и всё, разобьюсь вдребезги. Хотя по мне и не скажешь, но чувствую: я на грани. Внутри стекло, готовое лопнуть от малейшего давления.

Мне не дают покоя мысли. Они насилуют, истязают.

Где я допустила ошибку?

В чём?

Почему Карина выросла такой беспринципной?

Откуда эта агрессия, кошмарные поступки, за которые дочь не желает брать ответственность?

Что я сделала не так?

Снова и снова прокручиваю вопросы в голове, и с каждым разом становится только больнее.

Мама суетится: поправляет одеяло, гладит меня, бормочет успокаивающие слова поддержки.

В кресле напротив сидит Кристина.

Она сжалась и плачет, её плечи сотрясаются от рыданий.

- Мам, прости меня… - тихо произносит. - Извини, пожалуйста. Я вела себя, как чудовище. Совсем не соображала, что