Ты моё спасение души - Мара Евгеника

К чему этот сакраментальный вопрос.

Да, к тому, что я впервые в своей жизни кончал, трахая одну и думая о другой.

И такой треш для меня большая неожиданность.

С момента выезда из аэропорта в моих мыслях поселилась Слава и её визуальный образ.

Все три раза, имея физический контакт со Стеллой, я видел лишь Бэмби.

- Стелл, ты любишь стихи? - уходя от ответа, задаю риторический вопрос и начинаю читать стихотворение. - "Будет день - и свершится великое, Чую в будущем подвиг души. Ты - другая, немая, безликая, Притаилась, колдуешь в тиши. Но во что обратишься - не ведаю, И не знаешь ты, буду ли твой, А уж Там веселятся победою Над единой и страшной душой".

- Чьи это стихи? Они про наши отношения, Никита, да? - удивленно изогнув бровь, уточняет девушка.

- Это великий Александр Блок, Стелла. В них нет никакого ассоциативного ряда или отсыла к нашим отношениям. Просто эти строки пришли мне на память. Извини, милая, мне нужно ехать. Ливон ждёт, - говорю, поглаживая крутое девичье бедро, и встаю собираться.

Одевшись, внимательно смотрю на девушку. Отдаю должное её красоте.

- Ты - шикарная, Стелла, - не без удовольствия делаю комплимент.

- Ага, любишь ты, Никита, приятные слова говорить, - отвечает "Стелс". - Ник, ты собираешься всю жизнь тащить эту калеку на своей шее, да?

- Не понимаю, в чем вопрос, Стелла? И каким боком это касается наших с тобой отношений?

- В принципе, никаким. Просто я, Никита, видела твоё внутреннее мужское возбуждение после встречи с этой больной, извини, забыла ее имя. Ты любишь её, да, Никита?

- Не могу ответить на этот вопрос. Я не думал и сейчас не думаю об этом, Стелла, - отвечаю, пожимая плечами.

- Да, уж, чего думать то, Ник. Ты больше двух лет тянешь или вытягиваешь эту калеку. Сегодня искренне радовался её успехам. У тебя вид, будто это твоя личная победа. Я здоровая и шикарная, как ты говоришь, но ты в мыслях с другой, - с какой-то щемящей тоской в голосе произносит Стелла. - Во время нашего нынешнего секса ты был не со мной, милый. Поверь мне, женское сердце это чувствует. Что в ней особенного? Что в этой калеке есть такого, чего нет во мне, Никита?

- Прекрати, Стелла. Сравнения в данном случае неуместны. И Слава - не калека. Она - жертва. Жертва насилия и жестокости, - говорю почти шепотом, но тоном нетерпящим возражения.

- То есть она лучше меня, потому что вызывает в тебе жалость? - вскидывается девушка, в её глазах стоят слезы. - Так получается?

- Нет, ничего так не получается. Это твои домыслы, Стелла. Единственное, Слава - она, какая-то особенная что-ли. Я так чувствую. И это тоже может быть моими домыслами. Так что, милая, не надо загоняться чужими загонами. Все у тебя хорошо, и ты на самом деле шикарная! - пытаюсь уже практически в дверях успокоить девушку.

Стелла со мной даже не прощается. Просто смотрит с какой-то печальной тоской в глазах.

Я тоже стою молча, будто и хочу что-то сказать, но не решаюсь. Или наоборт, решаю ничего не говорить, понимая, что иной раз лучше промолчать.

Спустя мгновения закрываю за собой дверь, так и не произнеся никаких слов.

На самом деле выхожу в каком-то странном состоянии.

С одной стороны, будто не мне глаза открыли, а я сам раскрыл правду на то, в чем боялся себе признаться.

С другой, мысль все же оформившаяся в моем мозгу и ставшая явью, очень и очень сильно пугает меня.

Пугает тем, что я не готов к ней. Не готов, потому что не знаю, что делать дальше и как с этим жить.

Сажусь в машину, минут пятнадцать сижу, туплю, соображаю, куда ехать. Звоню Ливону.

- Привет, брат! Спасибо, как всегда в тему. Да, отмазаться помог, ты оказал мне реальную помощь. Что, я на самом деле был тебе нужен?! Честно, уже не готов обсуждать. Завтра же сможем порешать все? Ну и славно. Про Стеллу? Да, лучше тоже все до кучи обсудим. Заебался я что-то. Девочек встретил. Честно охренел. Нет, просто ахуел от увиденного, - начинаю рассказывать Ливу о встрече со Славой и Юлей.

Минут тридцать перетираем с другом. Честно сознаюсь в ощущениях, которые испытываю. Делюсь озадачившим меня разговором со Стеллой.

- Знаешь, Ник, бабское сердце в отличие от нашего имеет чуйку. Думаю, что она сказала тебе правду про то, что увидела и почувствовала. В остальном, не идеализируй Стеллу. Она не так проста, как ты думаешь. Школа жизни у нее отличная. Поверь мне. Остальное завтра, а сейчас катись к Славе и Юле. Уверен, что они тебя ждут с урчащими желудками.

- Может присоединишься к нам? - произношу с надеждой в голосе. - Что-то сыкотно мне одному к девочкам ехать…

- Ой, братан, давай "сама сама, быстоей быстрей, остановка короткая". Уверен, визит постороннего лица для Славы будет явно лишним. Ей бы преодолеть себя в твоём присутствии, - говорит Ливон, прощаясь со мной.

В загородную резиденцию господина Дмитрия Сергеевича лечу на всех порах. Ливон оказывается прав на все сто процентов, девчонки честно ждут меня с голодными трелями в животах.

Вручаю обеим по букету цветов. Слава смотрит на меня восторженными глазищами. В них переливаются разными оттенками голубого радость, счастье, надежда и ещё тысяча чувств.

Пока экономка накрывает на стол, мы разговариваем в большой гостиной. Бэмби практически самостоятельно садится в обычное кресло. Юля только подкладывает ей под поясницу подушку, что бы она ровнее держала спину. Выполняя все манипуляции, Юлька каждое действие сопровождает словами.

- Сейчас, Слава, я подложу тебе подушку. Ты сможешь на нее опереться и сидеть станет удобнее. Славик, тебе удобно или еще повыше поднять? Нет, так не пойдет. Не надо кивать мне головой и говорить про себя. У нас другой уговор, помнишь, Слава? Отвечай, - Юля разговаривает с Бэмби чётко и даже несколько жёстко.

Понимаю, что Слава меня стесняется и поэтому молчит.

Спустя несколько минут вижу девочка все же собирается с силами, покусывает нижнюю губу и теребит нервно пальцы.

Выхожу из комнаты и возвращаюсь с Гато. Кота сажаю Бэмби на колени.

Она начинает перебирать шерстку на спинке и гладить кота за ушком.

Успокоившись и преодолев стеснение и неуверенность, Славик нежно улыбается и пытается меня поблагодарить.

-С-с-с-спа-с-с-си-бо, Н-н-ни-к-к-ки-т-т-та! -