Адептка драконьего генерала - Ольга Дмитриева

сунула пузырек в карман и открыла шкатулку. Внутри на черном бархате лежали три плоских овальных камня, полупрозрачных, серо-бурого оттенка. Я таких никогда не видела и не могла оценить их ценность. Но неприятности, которые мне доставил Энлэй, не настолько серьезные, чтобы отдариваться чем-то баснословно дорогим.

Камни притягивали мой взгляд, ужасно хотелось погладить их, подержать в руках, но я захлопнула крышку. Подумаем, куда это пристроить.

В мешочке позвякивало что-то еще, а свободные руки закончились. Я присела на верхнюю ступеньку лестницы. Пристроила шкатулку на коленях и высыпала на ладонь остатки содержимого мешочка. И удивленно хлопнула глазами, потому что это оказались… наконечники для стрел. Но сделаны они были не из металла, а из какого-то камня оттенком чуть светлее тех, что были в шкатулке.

Пока я рассматривала их, на лестницу упала огромная тень. Я вскинула голову и увидела пикирующего дракона. Очень знакомого дракона. Зверь приземлился на ступени. Вспышка света — и передо мной оказался Рилун.

Похоже, генерал вовсе не собирался посещать общежитие, а снова летел с какой-то тренировки. На нем не было рубашки. Гладкие, покрытые литыми мышцами плечи покрывали рисунки, чем-то напоминающие облака, и незнакомые драконьи руны. Часть из них переползала на грудь и спину, один завиток тускло переливался рыжим и растянул дымчатый хвост до рельефного живота. Арстан Рилун из рода небесных драконов, и символы соответствуют. Интересно, почему татуировок больше, чем у парней?

Тут я сообразила, что уже минуту молча и жадно разглядываю генерала, и это ужасно неприлично! Я поспешно отвела взгляд. Но, похоже, мое лицо было достаточно красноречиво. Потому что генерал щелкнул пальцами, и на его плечах снова сама собой соткалась из пламени одежда.

Нужно было встать и приветствовать куратора, как полагается. Но Рилун опустился на ступеньку рядом со мной и мрачно спросил, указывая на шкатулку:

— Что это?

Поколебавшись, я призналась:

— Энлэй принес. Хотел извиниться за доставленные неприятности.

Генерал тут же помрачнел. Каким-то шестым чувством я снова ощутила его недовольство. Поэтому на всякий случай прижала шкатулку к груди и категорично заявила:

— Возвращать не буду.

Недовольство Рилуна стало еще более явным. Это он еще про снадобье для отвода глаз не знает. Наверняка адептам запрещено держать подобные зелья в общежитии.

— Будь осторожнее с этим мальчишкой, — предупредил куратор. — Я уже говорил, что в роду его не очень любят. Думаю, есть за что.

Я вспомнила свой сон и категорично заявила:

— Уж получше некоторых. От Левента вы и сами не были в восторге. И его племянника, как там его звали… Ксин?

Во сне я трепетала и боялась Левента Реншу, но теперь разбуженные воспоминания вызывали только злость. Я ждала, что генерал меня осадит. Но он смотрел с проклюнувшимся интересом.

И в мою душу снова закралось подозрение… Он знает, что я чувствую, да?

Но задать вопрос мне не дали. Рилун указал на шкатулку и приказал:

— Покажи, что там. Забирать не буду, если это не представляет опасности для тебя.

Я нехотя разжала ладонь и позволила генералу рассмотреть наконечники из камня. Тот вскинул бровь, и я спросила:

— Вы знаете, что это?

— Разумеется, — кивнул он. — Артефакт-накопитель. Ты сможешь наполнить его своей магией. Как только стрела попадет в цель, сила высвободится из артефакта.

Магии у меня было маловато, но подарок стал еще более привлекательным. Главное, чтобы никто не узнал, что Пшик умыкнул для меня лук Эрего Реншу…

Но Рилуну было мало этого, и он кивнул на шкатулку:

— Открывай.

Я нехотя откинула крышку и показала генералу камни.

Тот задумчиво хмыкнул. Я не удержалась и спросила:

— Для чего они?

— Заготовки под артефакты. Хорошие, — ответил он.

Я припомнила, что драконы славятся своими умельцами-артефакторами. Ни в одном герцогстве не была так развита артефакторика.

— Видите, все полезное и ничуть не опасное, — не преминула добавить я.

Ой, лучше бы держала язык за зубами! Молчаливое недовольство генерала стало еще более явным, хотя внешне он остался невозмутим. А в следующий миг он поднялся и сообщил:

— Я возвращаюсь на границу. Без глупостей. Как только разберусь с возникшей там проблемой, у тебя будет личный зачет по боевой практике.

С этими словами он поднялся и начал спускаться вниз. Еще одна вспышка — и передо мной снова оказался огромный дракон. Он повернул голову и посмотрел на меня темными глазами. В голове прозвучал его голос:

«Будь осторожна».

После этого огромные крылья вознесли зверя в небо.

Я запихала подарки Энлэя в мешочек и отправилась в общежитие. Прогулка по столице мне точно не светит. Придется все выходные провести за тренировками. Как будет выглядеть личный зачет в исполнении Рилуна, даже представить страшно.

Тренировалась я с таким рвением, что еле-еле сползла с кровати в понедельник утром. Даже еда не придала сил. Хэй, как всегда, улетел в Академию раньше всех. Под конец завтрака я обнаружила, что Танзин с жалостью смотрит на меня, Дэмин — задумчиво. А Дэйю высказала общую мысль:

— Ты совсем глупая. Нельзя так выжигать тренировками силу…

— Если она не будет, то вылетит из академии, — спокойно возразил Дэмин.

— В любом случае вылетит, — фыркнула его сестра.

— Может, не стоит говорить так, будто меня здесь нет? — буркнула я и встала из-за стола.

В воскресенье я и правда тренировалась до последнего. Сначала бег с отягощением, упражнения на силу и ловкость, стрельба из лука. Затем магические тренировки, которые показывал Рилун. Пыталась удерживать магию, попадать ей в цель. Создавать заклинания у меня пока не получалось, и это вызвало отчаяние.

К счастью, никто из Кангов не попытался продолжить разговор, а в академию мы отправились порознь.

Но невезение продолжило меня преследовать. Сначала меня вызвали к доске на истории. Наставник Канг заставил меня рассказывать про путанную битву из времен второго нашествия призывателей. Я умудрилась перепутать имена двух драконов-командиров, чем вызвала смешки со стороны троицы.

Неприятности продолжились на каллиграфии. Танзин безропотно занимался со мной пару раз в неделю. Но до драконов, которые учились писать руны с рождения, мне было далеко. А руны на третьем курсе уже были достаточно сложные.

Вот и теперь леди Джаркин презрительно рассматривала результаты моих трудов. Наконец, она бросила лист на стол и с жалостью произнесла:

— Не знаю, что ты будешь делать на фестивале. У тебя не то что талантов никаких нет. Даже магии толковой. Чернильницы не бьешь, уже победа.