Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Шесть, – подтвердил я. – Шесть человек, которые того заслуживали.

– Так значит это все меняет?

– Я этого не говорил.

Я ничего этого не просил. Убийство Ливи многому меня научило. Каждый способен на многое, когда скорбь смешивается с гневом. В любом случае, родился безжалостный монстр. Мия глянула на меня искоса – так, словно не могла посмотреть на меня прямо, но хотела убедиться в том, где находится моя рука. Я все еще держал на ее на бедре для контакта, чтобы Мия оставалась со мной.

– Я не причиню тебе боль, Джетт. Я. Люблю. Тебя. Ты разве еще не поняла? Если бы мы поменялись местами и ты в самом деле пропала, я бы уже давно подал кучу заявлений, ходил бы по домам и стучал в двери, не перед чем бы не остановился, чтобы найти тебя. Да, я бы даже убил ради тебя. Вот насколько ты мне не безразлична. Не Мастерс, не твой чертов отец, не Линч. Я!

– Это как-то слишком.

По щеке ее скользнула слеза, и я подался вперед, чтобы поймать ее большим пальцем.

– Знаю.

Два шага вперед, десять назад. Я поскреб челюсть – нервная привычка. Вот бы я мог ногтями развязать все узлы ее тревог.

А потом она тихо добавила:

– Ты почувствовал ее? Тишину?

Я нахмурился.

– О чем это ты?

– Не обращай внимания, – пробормотала она и посмотрела на парковку.

– Давай позавтракаем, а? Как тебе идея? Немного притормозим. Можешь задать мне любой вопрос.

Мия заказала блинчики с шоколадом и бананом. Она стонала с каждым укусом, веки ее трепетали, и я решил, что ее дело в Долоре врало. Ее успокаивали вовсе не прикосновения. Это была еда. Она вычистила тарелку за секунды – так, словно два года не ела.

Когда я пообещал, что она может спросить у меня что угодно, я не имел в виду Мастерса. Вопрос за вопросом, и каждый – об этом неудачнике. Несколько о Линче. Ей было интересно посмотреть на поэтическую книжку Мастерса, на обложку, на статьи в газетах. Она скролила мой телефон и читала каждый отзыв. Мастерс ей, черт подери, наврал, а она вся сияла, словно гордая подружка. На меня она так никогда прежде не смотрела. Посмотрит ли хоть когда-нибудь? Мастерс сделал себе имя. А я… в числе моих достижений за прошлый год значилось лишь убийство.

В аэропорту Мия молчала, пока мы отмечались за стойкой. Чем ближе мы подходили к терминалу, тем хуже становилось моей совести. Что-то внутри меня изменилось. Может оттого, что я увидел маму. Или потому, что любил Мию так сильно, что готов был ее отпустить. Как бы то ни было, как только мы сядем на самолет, обратной дороги не будет. И она тоже это понимала.

Люди проносились мимо, чтобы успеть на свои рейсы. Мы с Мией неловко стояли, ожидая посадки на самолет. Я сжал кулак вокруг ручки сумки. Другого багажа у нас не было, но большего ведь нам и не надо. Я не терял ни секунды, придумывая, что же ей скажу.

За последние две недели я собрал все доказательства того, какими козлами были Мастерс и Линч. Подарил Мии все причины для того, чтобы их ненавидеть. И все это для того, чтобы притащить ее сюда, в этот аэропорт, по собственной воле. Но я был таким дураком. Их связь была слишком сильна. Сильнее, чем наша с ней связь когда-либо станет. Я понял, что никакие слова не заставят ее разлюбить его. И сколько бы мы с Мией ни провели вместе времени – год, пять лет, двадцать… она никогда его не забудет. Оливер Мастерс навсегда оставил на ней свой след.

Я должен был поступить как хороший парень. Должен был показать ей, что она все еще может уйти. Я дам ей выбор – прямо сейчас. И если она им не воспользуется, тогда я смогу оставить ее себе.

– Мия…

– Все в порядке, Итан.

– Можешь взять мою тачку. И поехать к нему.

Она посмотрела на меня сквозь ресницы.

– Нет, ты прав. Олли мне соврал. Он никогда меня не любил. Даже не стал меня искать.

– Но…

Она положила свою руку на мою, чтобы остановить меня.

– Я полечу с тобой.

Сердце подпрыгнуло в груди, чудовище возрадовалось, по громкой связи объявили наш рейс и наш пункт назначения. Пора подниматься на борт. Мия убрала руку. Я был рад, что она выбрала меня, но еще я сильно волновался, что мне придется смотреть в ее разочарованные глаза всю жизнь.

Через тринадцать часов мы приземлились в аэропорту JFK в Нью-Йорке. Из-за смены часовых поясов мы даже прибавили пять лишних часов – сейчас было шесть утра. Неделю назад Дин прислал мне карту с местоположением новой машины: она ждала на парковке аэропорта. Новые паспорта лежали в бардачке. Я никогда не сомневался в Дине, но он все еще удивлял меня. Сколько всего он мог сделать! Я по гроб жизни ему обязан.

Мия тоже не стала задавать лишних вопросов. Большей частью она молчала всю дорогу. Я так устал… глянул на Мию из нашей новенькой черной «супры». Глаза у нее покраснели – мои вряд ли выглядели лучше.

– Хочешь, я поведу? – спросила она, чуть поддразнивая.

Я бы справился и с другой полосой дороги, но сегодня не хотел полагаться на авось, так как оказался на незнакомой территории.

Молчание – знак согласия. Мы вышли из машины и поменялись местами. Мия припарковалась у ближайшего отеля, дорогого и чересчур роскошного, но денег из бардачка нам хватит до самой Луизианы. Именно там нас поджидала яхта.

Усталость наконец добралась до нас: как только мы зашли в комнату, я поставил телефон на зарядку, упал на одну из кроватей, буквально потонув в мягком белом одеяло, и тут же закрыл глаза. Мия дышала где-то надо мной. Я открыл один глаз: она стояла, сцепив руки перед собой.

– Я… эм…

Я поднял одеяло, махнув рукой: пусть ложится рядом. Я не просил ее этого делать, это был ее выбор, и Мия не засомневалась. После такого долгого дня, и всех правд и разбитого сердца, спасибо, Мастерс, она нуждалась во мне. И я всегда буду рядом – на каждом этапе пути. Я положил руку на ее голое бедро и обернул ее ногу вокруг моей, а потом притянул к себе. В моих объятьях она казалась такой крошечной. Мия подняла на меня взгляд из-под мокрых ресниц. Я и не