Чтобы забыть - Элли Милау

Жизнь налаживалась, и лишь Зельт смущал, изредка бросавший какие-то странные взгляды в мою сторону, которые я не могла объяснить. Хотя… если быть такой уж честной — не хотела. Я понимала, что он не просто так предложил мне стать своей спутницей, когда особо остро стоял вопрос с беременностью и тем, что делать дальше, не только лишь для того, чтобы защитить — нет, на то были другие причины. Я ему нравилась… но я упорно не хотела этого видеть и принимать, искренне считая, что не могу поступить так с подругой… и лишь после смерти Амель, тогда у меня уже была довольно взрослая дочь, другая работа, когда Зельт остался один с ребенком на руках и снова пришел ко мне с предложением — согласилась. Они с Амель помогли мне здесь не только выжить, но и обрести дом, счастье. Не позволили изучать ученым мою особенность, моей дочери, что была смесью двух рас, договорившись с главой совета… Я просто должна была как-то отплатить. Если не ей, тогда хотя бы ему и их дочери, позаботившись о ней.

Амель очень хотела ребенка, слишком сильно, почти как я отомстить колонии, отчего выбрала профессию военного, что не видела и не слышала правды, ослепленная своей жаждой иметь детей, за что и пострадала, умерев при родах. Ей было противопоказано иметь детей, как и многим сарианкам, что-то было не в порядке с их генами и лишь десять из ста выживали. Даже их чудодейственный источник не помогал, считающийся здесь решением многих проблем, в некотором роде, заменяющий технологии. Может быть, именно из-за этого Аякс полагал, что сариане отсталая раса, ведь местные жители считали, что это не смерть, а перерождение в новом облике, полагая, что ребенок совмещает в себе и мать тоже. Однако перерождение или роды, как бы они это не называли, убивало слишком много матерей, оттого детей здесь было очень мало. Когда же я заикнулась о пробирках и искусственном оплодотворении, то на меня посмотрели, как на умалишенную, все-таки подтверждая мою теорию об отсталости. Да и я слишком мало знала о сфере искусственного оплодотворения, чтобы доказать, что это не просто слова необычной чужестранки. Непомерно высокая цена за возможность продлить свой род, но многие готовы были ее заплатить. Я не единожды задавала себе вопрос, чтобы делала на месте Амель, если бы передо мной стоял выбор? Хотя это даже не выбор — скорее решение, сложное, но правильное. Ведь ответ всегда был один тот же — тоже самое. Рискнула бы собой, всем, что имею, потому что каждый раз, смотря на Ксеонию, на ее красные волосы, что огнем развеваются в ветреную погоду, на мечеобразный хвост, которым она так напоминает отца — знаю, что сделала бы все, чтобы моя малышка выжила.

Дочь Амель и Зельта стала мне родной в тот же миг, как я ее увидела. Помню тот момент — озарение. Зельт принес ее ко мне, в свертке из ткани. Девочка, еще совсем кроха, тихо спала — не плача и не капризничая, даже когда он мне дал ее подержать на руках, не проснулась, но стоило мне погладить ее нежную щечку, как малышка открыла глаза и в первый раз на меня взглянула. В тот же миг я поняла, что сделаю все, чтобы этот ребенок, пусть не совсем родной, был счастлив.

Но, какая бы ни была у меня хорошая семья, как бы я не старалась занять свое время уходом за дочерьми, я не могла выбросить из головы прошлое, не могла отпустить, и чтобы ни делала — забыть.

Первое время, я как-то сомневалась, что меня так просто отпустили, оттого не давала себе расслабиться, в каждый момент своей жизни, ожидая прилета Аякса, но проходило время, а известий все не было. Передатчик я не носила, уже точно зная, что никогда его не нажму, но ведь Аякс и сам мог прилететь, когда угодно. Казалось бы, его отсутствие должно было меня успокоить, позволить жить дальше, но… я не могла спокойно вздохнуть, зная о той несправедливости, что сеет колония и такие, как Аякс.

Колония с рабами, Аякс, другие мастера, работорговцы — стояли между мной и Зелтом стеной, мешая нам строить отношения, а может, это я была всему виной? Ведь не отказалась от прошлого, не смогла его отпустить, наоборот, стала военной, оттачивала боевое мастерство, и на каждый мой шаг был для приближения к одной единственной цели, которую перед собой поставила — уничтожить колонию и освободить рабов.

Огромную помощь в ее осуществлении оказал именно Зельт. Он же поспособствовал заседанию, на котором все решилось, а до этого каждый раз знакомил с нужными людьми, чтобы у меня была потом их поддержка, но и я не сидела, сложа руки, ожидая, что за меня сделает все кто-то другой. Я ведь понимала, что он не обязан.

Иногда, смотря на Зельта, я не понимала, почему он мне помогает? Ведь я ему нравилась, он хотел обычную семью, как у всех, а получил — "недоспутницу". Но даже осознавая его желания, при этом отчетливо понимала другое — пока не отомщу, я не смогу жить дальше, не оборачиваясь назад. Сколько бы времени не прошло, прошлое будет напоминать о себе, нависая тучами проливных дождей над моим домом. Может быть, и Зельт видел мою решимость, оттого так помогал, а может быть, у него были ко мне слишком сильные чувства. Вот и делал все, чтобы я была счастлива.

Да, я не хотела оставлять дочерей, даже зная, что девочки уже не младенцы и присутствие матери им уже не так остро необходимо, мне было больно оставлять их, я не хотела этого… но разве у меня был выбор? Месть, умноженная временем, была взрывоопасным коктейлем, который заставлял идти на рискованные поступки, лишь бы ускорить процесс и получить желаемый результат. Я уже не задумывалась над тем, что даст это лично мне, меня двигало вперед только одно желание и оно было ослепляющим. Месть всегда имеет такие свойства, когда именно она причина совершаемых поступков. Часто, остаются невидимыми маленькие подсказки, которые могли бы привести к успеху. В мести слишком велика вера в себя, в свою непобедимость, которая может стать роковой ошибкой. И вот, спустя долгое время, победа в одном лишь шаге, а я не могу расслабиться, чтобы подготовиться к этому последнему, решающему…

Чем ближе мы приближаемся к Сориусу, тем чаще неясная тревога посещает мое сердце, заставляя его трепыхаться загнанной птицей. А все ли мы сделали правильно? А что если что-то пойдет не так? Эти вопросы так и всплывают где-то в глубине сознания, не давая успокоиться и насладиться приближающейся победой, не позволяя сосредоточиться и вспомнить все навыки, что приобрела. Даже та решимость, разом с воинственностью, что двигали меня вперед столько времени, куда-то девается, ведь сомнения разжигают в моей душе неуверенность, заставляя вздрагивать от резкого шума за дверью, шагов кого-то из команды, смеха…