Еще один шанс - Сюзанна Кэри

Она невольно подумала о его сильной сексуальной притягательности и о своем восхищении его великолепной репутацией адвоката, обладающего необыкновенным талантом раскапывать факты в ходе расследования. И продолжала размышлять об этом, натягивая джинсы, хлопчатобумажную спортивную рубашку и ветровку, чтобы пробежаться по парку неподалеку от дома.

Хотя его принципов оказалось недостаточно, чтобы отказаться от взятки, судя по нескольким газетным и журнальным статьям, которые она прочла о нем, Дэвид неуклонно придерживался условия, что клиенты, для которых он соглашался работать, должны быть невиновны и заслуживать его вмешательства. Если это правда, значит, он должен верить в невиновность Пола Наминга, решила она, оплачивая недельный запас продуктов в кассе своего любимого супермаркета.

Когда в понедельник Кира заговорила о ежегодном отпуске со своим начальником, федеральным прокурором Джонатаном Харгрейвом, он пошел ей навстречу.

— Ты слишком много работаешь, — напутствовал он ее. — Я не хочу, чтобы ты сгорела на работе. Или слегла от стресса. Возьми передышку… и сделай для своего отца все возможное. Заодно постарайся немного развеяться.

Отец был в восторге, когда она сообщила ему новости.

— Ты не представляешь, как я тебе благодарен, дорогая, — сказал он.

Они договорились, что она приедет во Флагстафф через две недели, как раз к обмену материалами по делу между защитой и обвинением.

— Тебе не обязательно присутствовать на заседании, если не захочешь, — сказал ее отец, чувствуя себя виноватым. — Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты пришла. Знаешь, у тебя нюх на слабые места в позиции защиты. Ты можешь заметить что-нибудь, что я упущу.

Я ему нужна там, чтобы лишить Дэвида уверенности, снова подумала она, и ее опасения лишь усилились. Он не понимает, что, хотя я злюсь на Дэвида за то, как он со мной поступил, меня все еще тянет к нему. Или отец действительно очень боится проиграть?..

Тридцатишестилетний Дэвид Яззи чистил свою скаковую лошадь по кличке Рожденная Для Воды за сараем своего ранчо. Он совсем недавно успешно закончил сложное дело и был рад снова оказаться дома. Неплохо иногда пожить не в автофургоне, заменявшем ему и кабинет, и спальню во время поездок, связанных с делами в Вайоминге, Северной Дакоте или Нью-Мексико. Домик на колесах не давал ему ощущения покоя и укорененности, возникавшего у него здесь, на пространстве в триста акров, покрытом сосной и можжевельником. Он всем сердцем любил свое ранчо и дом, выстроенный из камня и кедра по его собственным чертежам в тени древних и священных гор.

Откуда же у него вдруг появилось беспокойство?

Почти все, чего он осознанно желал, было ему доступно. Он прошел длинный путь от бедного детства в резервации, где родился от матери, почти чистой навахо, и отца смешанного навахо-англо-испанского происхождения, еще до его рождения погибшего в автомобильной аварии, до теперешнего, вполне обеспеченного, положения. Благодаря службе в армии США, куда он вступил, чтобы получить право на льготы, предоставляемые по Закону о правах солдат, он получил степень бакалавра, а затем, заручившись многочисленными ходатайствами и взяв в долг денег, пробился в юридическую школу. Постепенно он достиг всего, что может предложить мир белых людей. В то же время его индейские предки завещали ему богатое духовное наследство.

И все же в его жизни чего-то не хватало. Особенно сильно он чувствовал это, закончив очередное дело и возвращаясь во Флагстафф, когда у него было время отвлечься от будничной работы и поразмышлять.

На этот раз времени для размышлений будет маловато из-за беды, свалившейся на Пола Наминга. Однако даже перспектива защищать фельдшера-хопи в разбирательстве, которое могло стать последним крупным делом Джима Фрейкса, не развеяла его томления.

Случайная находка лишь усложнила ситуацию. В первый же вечер по возвращении домой Дэвид просматривал кое-какие записи, оставшиеся у него после суда над Ленардом Наминга, и наткнулся на групповую фотографию, сделанную в кабинете окружного прокурора по случаю сорокалетия Тома Ханрагана. На фото юбиляр обнимал стройную светловолосую Киру Фрейкс — теперь Мартин, напомнил себе Дэвид. Его пальцы лежали на ее открытом предплечье.

Глядя на фотографию, он почти физически ощутил запах духов Киры, почувствовал тепло и жизненную энергию, исходившие от ее тела. Сейчас, стоя возле загона для скота, он, наверное, в тысячный раз подумал, что не должен был позволить Джиму уговорить его уйти таким образом. Он мог бы помочь Кире закончить учебу, пойдя на любые жертвы. Если бы они стали мужем и женой, то огонь их любви горел бы и ныне.

Если спустя столько времени у нее и остались какие-то чувства, они должны были бы вылиться в антипатию, подумал он и решил, что ему повезет, если ее не окажется в городе во время судебного процесса. Тогда не возникнет повода терзаться по-прежнему живыми и сильными воспоминаниями. Ему и без того будет сложно соблюдать лояльное отношение к отцу Киры, пожелавшему, чтобы он исчез из ее жизни по причинам, которые теперь, глядя назад, Дэвид считал оскорбительными.

Он потрепал лошадь по лоснящейся шее и повел в конюшню. В это время в заднем кармане его брюк запищал сотовый телефон.

Оказалось, что звонит Джоди Энн Дэниелс, бессменный секретарь Джима Фрейкса с незапамятных времен.

— Привет, красавчик! Как дела? — приветствовала его сорокалетняя мать троих детей. — Шеф просил позвонить и назначить обмен материалами по делу против Наминга в следующий понедельник. Это не нарушит твой график?

— При условии, что он не будет против организовать новую встречу, если всплывут дополнительные факты, — согласился Дэвид.

Джоди Энн громко рассмеялась:

— Зная тебя, он об этом подумал. Кстати… твоя старая приятельница Кира берет отпуск, чтобы помочь папаше, поскольку Том Ханраган прикован к больничной койке. Думаю, теперь, после развода, у нее больше возможности пофлиртовать. Похоже, планируется что-то вроде недели у родного очага.

Кира в разводе. Она возвращается во Флагстафф.

Попрощавшись с Джоди и убрав в карман телефон, Дэвид вернулся к загону и прислонился к изгороди. Взгляд его удивительных голубых глаз, унаследованных от англо-американских предков по линии отца, был обращен к бессмертной красоте гор.

Есть ли у него шансы? Со смятением он заглядывал в пустоту, образовавшуюся после разрыва с Кирой. Однажды, правда, он пытался позвонить ей через год после расставания, но не застал ее, а вскоре узнал, что она вышла замуж. После этого намерение объясниться с ней потеряло всякий смысл.

Они не разговаривали и даже случайно не встречались с того дня, как ее отец убедил его оставить Киру ради ее же блага, а он оказался таким глупцом, что проглотил наживку.

Теперь вмешалась сама судьба.

Встреча с Кирой либо излечит меня, либо наполнит прежней страстью, думал Дэвид. Пока он обдумывал, как быть, ему вспомнились слова прадеда: «Нельзя изменить прошлое, даже если у тебя достанет мудрости побывать там. Но из него можно извлечь много уроков».