Маска юности. Жизнь в Нью-Йорке - Анна Розен

— Ясно, — кивнула она, и вернулась к метле, но тут же воскликнула: — Кстати! У меня для тебя кое-что есть.

Мой удивлённый взгляд был ей ответом.

— Сегодня один парень расспрашивал про тебя.

— Какой парень? — осторожно уточнила я.

— Высокий, светловолосый, накаченный.

Исчерпывающее описание, ничего не сказать. В городе миллион таких парней.

— О чём спрашивал?

— Часто ли ты тут бываешь. Когда. Знаю ли я, как тебя зовут. Он был такой обаятельный... Но ты не подумай, я ничего такого не сказала! Ответила, что ты со своим бойфрендом частенько приходишь, но я не обращала внимания, когда именно. Мне не хотелось быть грубой. Но я постаралась сразу дать понять, что искать встречи с тобой нет смысла.

— Спасибо, Бренди! — искренне поблагодарила я.

— Правда, это не слишком помогло. Он попросил передать тебе записку, если я вдруг увижу тебя снова. Держи, — она вытащила из кармана бумажку и протянула мне. — Я не хотела брать, но красавчик подмигнул и положил десятку в банку с чаевыми.

Девушка виновато улыбнулась.

— Ничего, — подбодрила её я. — Передать записку — не криминал. Вряд ли там что-то опасное для жизни. Всё равно, спасибо.

Вернулся Джейк и с возгласом: «Один капучино для Саманты!», встал к кофемашине.

Я посмотрела на бумажку у себя в руке и прикусила губу. Сердце предательски забилось чаще, а ладони вспотели. Выкинуть или развернуть? Выкинуть или развернуть? Решить я не смогла и просто сунула её в карман.

***

Я пришла домой в начале двенадцатого. В квартире было пусто и темно: Оливер с работы ещё не вернулся. Телефон тоже молчал.

«Дома. Открывай сам». — отправила я и пошла раздеваться.

Смыла макияж. Душ. Сложила вещи для прачечной. Побродила по квартире. Съела яблоко.

А мысли каждый раз возвращались к записке.

Без сомнений, её написал Райан. Кто бы ещё стал расспрашивать обо мне? Но что он мог там написать?

Я достала бумажку, положила на стол и долго на неё смотрела.

— Ну же, Сэм! Это же не ядовитая змея. Она не кусается! — вслух подбодрила я себя. Выдохнула и открыла.

«Видел тебя сегодня. Синие волосы — класс! Если ты в городе надолго — позвони. П.С. На случай, если ты потеряла мой номер — вот он». И набор цифр, которые до сих пор хранятся в моём старом телефоне.

Что я испытала, прочитав записку? Честно? Я не знаю. Сердце на секунду замерло, а потом забилось, как обычно. Приступ паники не случился. Перед глазами всплыло его загорелое улыбающиеся лицо. Я тяжело вздохнула.

И что мне теперь делать? И нужно ли вообще что-либо делать? Выкинуть записку или позвонить? Ну позвоню я... А дальше что? О чём говорить? Как объяснять? Миллион вопросов!

— А-а-а-а! — громко простонала я.

В этот момент ключи в замке повернулись и в двери появился Оливер.

— Я слышал пугающие звуки. Что случилось? — насторожённо спросил мужчина, заходя в комнату.

Я сжала руку в кулак, пряча записку.

— Я призывала дьявольские силы, чтобы они наконец-то вернули домой моего блудного парня. Где ты был? — строго спросила я и приняла оборонительную стойку.

— На работе, — медленно ответил Оливер. — Спина прямая. Руки сложены на груди. В глазах лёд. Я провинился?

— И ты ещё спрашиваешь? — возмущённо воскликнула я. — Ты не ответил ни на одно моё сообщение! Ты не пришёл на ужин. Оливер, какого чёрта?!

— Ужин! Точно! — он хлопнул себя по лбу. — Так и знал, что забуду о чём-то важном. Прости, Сэм! В приложении обнаружили серьёзные дыры в безопасности. Это не совсем моя вина, но я ведь курировал проект. Сначала распинали меня, потом я — свою команду. Потом мы в срочном порядке придумывали, как решить проблему. К тому же у меня сел телефон. Я забыл провод дома...

Я фыркнула, махнула рукой и отвернулась. Плавали. Знаем. Когда дело касается работы, Оливер может забыть обо всём. А ещё он теряет провода от зарядки, забывает аккумулятор дома и не сильно переживает, если телефон сядет. Ну и правда, что может случиться? Кому он может понадобиться? Ведь он уже на работе.

— Сэм, ну прости! — взмолился Мёрфи, отбрасывая пиджак и рюкзак на диван. — Ей богу, я не хотел тебя обидеть. Но эти придурки ничего без меня не могут, ты же знаешь. Обещаю, я куплю ещё десяток аккумуляторов и проводов и рассую их по всем рюкзакам, сумкам и письменным столам. Родная, прости.

Оливер подошёл ко мне со спины и обнял.

— Не сердись, пожалуйста! — прошептал он и потёрся носом об ухо.

Я опять вздохнула. У моего парня был миллион достоинств, но одержимость работой... Вот она в их список не входила. И я очень старалась быть понимающей... Но не сегодня. Не сегодня!

— Третий раз! Третий! И каждый из-за твоей работы. Ладно раньше... но сегодня! Мне пришлось два часа просидеть одной в переполненном ресторане, чтобы, в конце концов, пересесть за столик для брошенок. Оливер, столик для брошенок!

— Никто их так не называет...

— Оливер, тебе-то откуда знать! — возмутилась я, высвобождаясь из его рук. — Я-то всегда прихожу вовремя! Я вообще никогда не видела мужчин за этими убогими столами на одного. Там всегда только женщины! Да кто, чёрт его дери, держит столики на одного? Что это за зона одиночества и общественного сочувствия?

— Сэм, мне кажется, ты утрируешь. Я уверен, что там сидят не только женщины...

Я ответила ему злобным прищуром, и мужчина прикусил язык.

— Мы можем сходить куда-нибудь завтра? — осторожно предложил он.

— Да в гробу я видала все эти походы! Я лучше дома вина выпью. Веселья больше, а какая экономия! — ехидно закончила я.

— Сэм, не злись... Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?

Я задумалась. Мой обиженный мозг быстро перебирал в голове развлечения, от которых Оливер старательно отлынивал несколько месяцев.

— Выставка в галерее «Файв о’клок»! Суббота. Только ты и я. На твоё счастье, Лидия там уже была. Значит, от бесконечного общения с богемой ты ограждён.

Оливер облегчённо вздохнул, но потом понял что-то где-то должен быть подвох.

— Стоп. «Файв о’клок». Эта та, что в Гарлеме? Серьёзно?

— Она самая. У нас будет последний шанс посмотреть на творения великого Шабарда!

— Но туда так далеко ехать! И кто такой Шабард?

— Откуда я знаю! — вспылила я. — Но Лидия сказала, что выставка шикарная, и каждый уважающий себя человек должен на неё посмотреть.

— Саманта... — умоляюще протянул Оливер. На него было жалко смотреть. Он знал, что провинился и должен мне. Но при этом Мёрфи терпеть не мог выставки современных малоизвестных художников. Тем более авангардных. Тем более в Гарлеме.