В бездне твоей любви - Вероника Фокс

— Вы мне своими грязными руками испачкаете всю одежду, — ворчу с шутку на него, и Майклу это нравится. Он харизматично улыбается мне в ответ, но все так же, не целует в губы.

— Я куплю вам новую одежду, Оливия. Какую вы пожелаете.

— Я не хочу новую одежду, я хочу эту.

Майкл сдавливает мою талию, отчего я тихо охаю.

— Упс, — шепчет он мне в губы. — Кажется, я уже испачкал ее…

Ехидно улыбаюсь ему в ответ, но все так же, стараюсь не поддаться его омуту любви.

Наш сладостный миг прерывает звонок. В кармане штанов Майкла вибрирует мобильник. Это чувство неудовлетворенности сразу же опускает все желание заигрывать дальше. Ну кто мог позвонить именно сейчас?

Майкла отстраняется от меня и щёлкнув пальцем по моему носу, отвечает на звонок. Мне же, ничего не остается, как вернуться вновь к пакетам и понять, что же накупил Шон, чтобы украсить дом к новому году…

Битых три часа я вожусь с елкой, которую достал Майкл с чердака. Битых три часа я наряжала ее, потому что… О великий Майкл Ким забыл, насколько огромная его елка и как можно в ней веток. Но этот бестактный писатель улизнул через полчаса после того, как собрал елку. Появились дела, поэтому, он переоделся и прыгнул в машину. А я, в гордом одиночестве, под любимый фильм “Один дома” продолжала наряжать нашу красавицу. Когда с елкой я покончила, оглянула ее и тяжело вздохнула, утирая пот со лба. Нет, вышла она, конечно, красивой. Но в ногах я чувствовала усталость. Осталось теперь развесить гирлянды, украсить кухню и… прихожу. Вряд ли у меня будут силы, чтобы украшать нашу спальню. Вытащив очередные гирлянды, я разбросала их по дивану и оглянув картину, которая мне открылась, едва ли шумно вздохнула.

— Без вина тут не обойтись, — определила про себя, посмотрев на запутанность гирлянды из коробки, и развернувшись, направилась на кухню. Найти нужную хорошую бутылку вина мне не составило труда. Майкл всегда пополнял запасы хорошего алкоголя, поэтому, я всегда знала, что могу открыть любую из бутылок вина в любое время. Что, собственно, я и сделала. Вернувшись в комнату с бутылкой вина и бокалом, я еще раз оглядела это безобразие под название “гирлянда”. Сделав глоток красного сухого вина, поняла, почему я так не люблю всю эту новогоднюю суматоху.

Гирлянды.

Чертовы. Гребанные. Гирлянды! Пока их распутаешь и повесишь, ты уже ничего не захочешь делать дальше. Тяжело вздыхаю вновь, делаю очередной глоток из бокала.

Что ж… Раз уж я принялась украшать дом без помощи своего мужчины, то, придется завершить начатое дело до конца. Отставив бутылку вина и бокал, вытаскиваю складную табуретку-стремянку и лезу под самый потолок, чтобы развесить гирлянды. Росту моего едва ли хватает, чтобы достать до карниза, поэтому приходится вставать на мысочки. Промучившись около получаса, я с гордостью допила второй бокал вина и приступила к другому декору. Мне потребовалось еще около часу, чтобы я довольным видом рухнула на диван, допивая бутылку вина. Что ж. С уверенностью заметила, что с вином украшать дом достаточно интересно и… не так нервно.

Проверила телефон на наличие пропущенных вызовов. Пусто. Наверняка случилось что-то серьезное, раз Майкла так долго нет. Закусываю губу и понимаю, что сейчас мне хочется полежать в ванне, чтобы снять с себя усталость.

Позже, в районе восьми часов вечера, приехал Майкл. Вид у него был серьезный и напряженный. За все это время, я научилась не спрашивать у него “что случилось” хотя бы первые часы, и, если напряженный вид сохраняется, то пытаюсь как-то помочь. Иногда Майкла образно рассказывает, что его так тревожит, но зачастую, он молчит. И я понимаю, почему. Спустившись вниз, я замечаю, что Майкл сидит на диване, в холодном свете ярких гирлянд. Большими ладонями он прикрыл свое лицо, удерживая душку очков между большим пальцем правой руки и указательным. Медленно подхожу к нему, стараясь не шмыгать. Но Майкл знает, что я рядом. Годы ужасной жизни приучили его прислушиваться к малейшему шороху. Подойдя ближе, практически вплотную, Майкл поднимает свой взгляд. В омут карие глаз можно утонуть и захлебнуться той нежностью, которую сейчас они излучают. Его крепкие руки прижимаю меня к себе, и я ощущаю на ткани сорочки сбитое дыхание Майкла. Машинально обхватываю его шею руками, нежно поглаживая по ней.

Майкл чем-то расстроен. У меня сердце не на месте. Но я вижу, что он не хочет портить мне настроение и заставлять волновать в канун праздника. Напротив, Майкл старается всеми силами уберечь меня от всех невзгод.

Ощущаю, как теплые мужские руки касаются моих ягод. Майкл шумно вдыхает аромат от сорочки. В следующее мгновение, его рука медленно скользил по моему бедру: ласково и нежно. Достигая коленки и вновь, в таком же темпе, поднимается к бедру. Я тихонько вздыхаю, потому что сейчас мне хочется разделить его тяжесть вместе.

Руки мужчины синхронно сжимают мои ягодицы, а в районе живота, ощущаю едва ли ощутимый поцелуй. Потом еще один, более настырный. Облизываю пересохшие губы и понимаю, что Майкл заигрывает со мной. Его прикосновения нежные и трепетные. Сердце пропускает один удар в момент, когда Майкл, едва ощутимо, поднимает низ сорочки. Его указательный палец скользит под резинку трусиков на бедре. Мужчина сильнее прижимает меня к себе, целуя в живот, пока с моих уст не срывается едва различимый стон. Крепкие мужские руки сильнее сжимают бедра. Дорожка из поцелуев прокладывается ниже линии резинки трусиков. В следующий миг, влажные губы касаются центра возбужденности. Я вздрагиваю. Машинально расставляю ноги, и, Майкл спускается на колени. Язык мужчины — заставляет меня вздрагивать каждый раз, когда проходит по половым губам. Чувствую сбитое дыхание между бедер, отчего нарастающее возбуждение сильней стучит в висках. Дышать становится трудней. Язык касается клитора и нежно посасывая его, я вцепилась руками в голову Майкла, отчего тот сильнее прижимается ко мне. Я едва ли разделяю ту грань, между реальностью и желанием, которую мы так быстро стираем. Круговыми движениями языка по моему клитору, Майкла заставляет меня едва ли не выгибаться как кошка. Его руки скользят по моей талии, сжимая ее. Я стону. Мне хочется слиться с Майклом воедино. Почувствовать жар его тела и твердость намерений. Тихие стоны срываются с моих уст, пока Майкл достается мне удовольствие языком. Сбитое дыхание сильней будоражит наше общее