Юлиан и Нона - Наталья Булычева

Родители отбыли в свой очередной рейс в четверг, а мы с ребятами договорились провернуть наше дельце в субботу днём, когда Валёк уйдёт на занятия по дзюдо, которые он никогда не пропускал, и дома никого не будет.

Но грабители явились на следующую же ночь после их отлёта. И тогда весь мой план пошёл псу под хвост, потому что я лишь в одном оказался прав, в том, что отец не будет заявлять в милицию о пропаже медальона. Его хотел вызвать я сам, но не успел, я лежал на полу, а из шеи моей фонтаном хлестала кровь, но мне не было больно, просто очень захотелось спать.

Дремотное это состояние навалилось на меня только после ранения, а пока я страдал тяжёлой бессонницей. После разговора с Гариком я не спал ни одной ночи, я всё делал о предстоящем грабеже и о медальоне…

Эта проклятущая безделушка не выходила у меня из головы! Но мне было очень стыдно перед родными, я понимал, что отменить всё я уже не смогу, и Гарик с дружками явится в мой дом независимо от того, хочу я этого или нет, но и тут я ошибся. В ту ночь к нам в квартиру вломилась вовсе не дворовая шпана, а люди гораздо страшнее, вернее, и не люди вовсе.

Я помню этот момент так, будто это всё произошло вчера. Я сидел ночью на кухне без света и пил чай со сладкими сухариками. Последнее время я от постоянного беспокойства, терзающего меня, стал налегать на сладкое больше, чем обычно.

Валёк спал и не смог видеть, как замок на нашей входной двери по-воровски оттолкнули и в квартиру вошли трое незнакомцев. Я похолодел от ужаса и не поверил своим глазам, когда увидел эту троицу. В коридоре был включен бра, но даже этого тусклого света мне хватило, чтобы с первого взгляда понять, что эти люди пришли не с добром.

Двое из них были похожи как близнецы в черных кожаных куртках и кроссовках и синих джинсах. С очень массивными золотыми цепями на шеях, были не на много старше Валька, наверное. А третий, в кожаном плаще и лакированных импортных туфлях, совсем уж дед. На вид ему было лет 60 не меньше! Я сразу понял, что он главный в их компании. Но вот чего я не понял, это почему от них так невыносимо воняет псиной. Но этого, я понятное дело, не спросил, хотя это звучало бы не так глупо, чем озвученный мною вопрос: “А где Крапива?” Ответ я не получил, я получил кулаком в нос, от одного из подопечных дела. Мне показалось будто меня ударили кувалдой, когда я упал, роняя свой спиной стол и посуду на нём, я так сильно ударился затылком об пол, что мне показалось, что у меня треснул череп. Но скорее всего это было не так потому, что я слышал вопрос, дела: “Junge, sag mir bitte, wo das Medaillon ist? “ — “ где медальон? Перевёл мне один из молодых. Хотя, я и без него все понял — я понял, что нам с Вальком, конец…

Он прибежал на кухню в ту же минуту как услышал шум. И быть может и смог бы оказать должное сопротивление этим двоим мужикам, деда я не считаю. Стариком, Валька бы не стал бить, даже такого мерзавца как этот немец. А вот парни, могли и получить от моего брата-дзюдоиста, по первое число! Несмотря на то, что по комплекции они были крупнее и жилистее Валька, но он их не боялся. Не боялся ровно до того момента, как они не превратились в оборотней-псов!

Валёк только и успел крикнуть мне тогда: «Звони в милицию!» Я с трудом встал на ноги, но тут я увидел такое, что едва не упал в обморок. Все трое вдруг молниеносно стали обрастать коричнево-черной шерстью. Кости их то ли ломались, то ли просто перестраивались, но происходило это с мерзким хрустом, что мне показалось, что я в аду. В ужасе я наблюдал шевеление под их кожей, но самое противное было видеть, как их лица превращаются в собачьи морды, как вытекают человеческие глаза. Ломаются и падают на пол их челюсти, а взамен человеческого они в ту же секунду обретают собачье обличье. Псиной завоняло ещё сильней, и меня вырвало прямо себе под ноги.

Валька не стошнило, но выглядел он не лучше меня. Я видел, как брат потерял равновесие и стал в беспомощном испуге отползать от чудовищ полусидя, время от времени он махал руками в их сторону как-то неуверенно, совсем уж по-детски. И мне в тот момент показалось, что он лишился не только дара речи, но ещё и рассудка. Я подбежал к нему, схватил сзади за подмышки и стал поднимать его на ноги, чтобы мы оба смогли убежать, пока оборотни рыскают по квартире в поисках медальона. Эти чудовища передвигались на задних лапах, и было в их движениях что-то скотское, омерзительное, неестественное. Будто обретя облик псов, они превратились в мертвецов, которыми дистанционно управлял кто-то невидимый. И они исполняли его команды с секундной задержкой. Я решил воспользоваться их медлительностью. Но тут одна из псин, та, что была когда-то стариком, с ужасающим визгом кинулась на Валька, мы оба упали под ее весом. Брат закрыл меня своим телом. Пёс был огромный! Было видно, что он не такой бодрый и резвый, его щетинистая шерсть была с проседью. Но клыки! Его клыки были белые и крепкие, как у молодого пса. И я видел, что этими клыками он впился в шею Валентину. Неслабо досталось и мне, чёртова псина полоснула меня когтем по шее. Вроде бы не специально, но рана была такая глубокая, что кровь хлынула фонтаном. Кровь моя и моего брата смешались в одну бурую реку. И я подумал с каким-то ненормальным равнодушием, что Валёк, наверное, уже мертв.

Но вдруг я перестал ощущать на себе тяжесть его тела и увидел сквозь белую пелену забытья, что брат мой тоже превратился в оборотня…

Вальку поставили гранитный обелиск на местном кладбище, на нём он был красивый, как Гагарин.