Не небом едины - Виктория Стальная

Ознакомительный фрагментвышел, когда у него зазвонил телефон. Я напрягла слух, догадавшись, кто ему позвонил…без стеснения в выходной день, когда он отдыхает с семьёй. Семьёй, от которой остались одни руины. И ради чего было жениться, венчаться? Никто мне тогда не ответил, не утешил, не подобрал правильные слова участия. К своим родителям вернуться я никак не могла, мама посчитала моё замужество — самой страшной ошибкой из всех, что я когда-либо допускала. Я у неё вечно делала всё не так и кругом была виновата. Я даже родилась не тогда и не от того мужчины, от кого хотела мама. А Лёня окончательно опустил меня в глазах матери. Мама возненавидела моего мужа с первой минуты их знакомства. «Вот никогда ты меня не слушаешь, Марта. Ходишь себе на уме. Горя ты с ним хлебнёшь, наплачешься. Но я назад не приму. Выбирай, или он, или я.», — с ненавистью процедила мать. И я выбрала…хлебнуть горя и наплакаться вдоволь. Нет, первые пару лет нашей с Лёней семейной жизни были благостными, конфетно-букетный период процветал, муж стремительно поднимался по карьерной лестнице, а я занималась домом и наслаждалась статусом жены, а по ночам мы любили друг друга, забывая обо всём на свете. А потом однажды Леонид пришёл домой не в духе, раскритиковал приготовленный ужин и отказался от близости со мной, небрежно, чуть не брезгливо меня оттолкнув. Я приняла это, проглотила, мудро поняв, что любимый муж устал, а тут я с пересоленными и сухими котлетами. Так постепенно муж и отдалился от меня. Я никогда не была особо верующей, не знала религиозных праздников, кроме Пасхи, и не следила за ними, бывало, ходила в церковь, ставила свечки о здоровье близких и за упокой души, отошедших в мир иной бабушек и дедушек, коих знала, но не более того. Нет, я верила, что есть что-то выше нас. Да и как по мне главное, чтобы вера была в сердце — вера в светлое и доброе. А вот Лёня был набожным до невозможного и на венчании настоял, доказывая мне, что только, связав наши узы перед алтарём, мы станем с ним истинными мужем и женой, будем благословлённые Богом. Я с ним спорить не стала, а как можно противиться добрым помыслам любимого тобой и…любящего тебя мужчины? И вот, спустя 15 лет, мой истинный муж заговорил о развенчании. Чего там развенчивать, если в сердце нет былой любви и веры. Наверное, Бог и не дал нам с Лёней детей, потому что где-то сверху видел, что мы перестали быть едиными небом.

— Нет, сегодня не получится, — говорил ответил Леонид своей благоверной, выслушал её и, извиняясь, продолжил, — потому что Марту надо куда-то поселить, я же не могу её выставить на улицу и тебя впустить. Сквозь стену я услышала какие-то крики, однако, и громкоголосая эта Элина. К счастью, я не слышала её недовольств. Голос же Лёни звучал всё более покорно, смиренно и безрадостно. — Элиночка, солнышко, тебе нельзя нервничать в твоём положении, подумай о нашем малыше. Хорошо, я что-нибудь придумаю.

Они закончили говорить, и, ожидаемо, бывший муж вернулся ко мне с натянутым выражением лица, будто он проглотил кислющий лимон. Я посмотрела на Леонида и увидела перед собой чужого человека, незнакомого мужчину, нет, не потому что он меня предал, просто передо мной стоял неуверенный, нерешительный и перебирающий в уме слова мужичок. А я была замужем, пусть и не всегда счастливо и безоблачно, за волевым, непоколебимым мужчиной с твёрдым характером, способным на поступки. Что же с ним сделала эта Элина? Или… Лёня выглядел эдаким крепким мужиком только в моих глазах, потому что считала его сильным мужчиной, а себя слабой женщиной и подчинялась ему, как мне казалось, по-женски благоразумно, мол, муж — голова, жена — шея. Что-то я упустила, в чём-то меня ослепила моя любовь к мужу, обелила его. Я бессознательно нацепила незримые доспехи верного рыцаря, ожидая его с горячим ужином и не менее горячей постелью в башне, пока он довольствовался другой, а, может, и другими.

— Звони Марине, — вышел из ступора Леонид.

— Передумал? Мне надо поторопиться? — я искренне посочувствовала бывшему мужу, он выглядел неважно, куда хуже меня с опухшими от слёз глазами.

— Ты подслушивала?

— Липатов, ты за кого меня принимаешь? — я укоризненно покачала головой.

— Извини. — Лёня подошёл и робко обнял меня, прижимая к себе. — Извини за всё сразу, чтобы я потом сто раз не просил у тебя прощения. Я чувствую себя последней сволочью, хотя можешь мне не верить. Но я люблю её и ничего не могу с собой поделать.

— Не могу сказать, что прощаю тебя, мне нужно время. — я высвободилась из объятий Лёни, провела ладонью по его небритой щеке, с горечью понимая, что никогда не смогу больше обвить его крепкую шею руками, поднявшись на цыпочках, чтобы дотянуться для поцелуя. — Лёня?

— Да?

— Никакого развенчания не существует, как человек, верующий, ты должен об этом знать. — Леонид нервно сглотнул. — Если соберёшься повторно венчаться, тогда уже и объяснишь там, — я указала рукой наверх, — почему развёлся со мной, расскажешь о своём прелюбодеянии и получишь благословение на брак с Элиной.

— Кхе-кхе, — закашлялся Лёня, — я тебя понял. Я позвоню Марине сам.

— Сделай милость. Чем раньше ты откроешься своим родным, тем быстрее они придут в себя, и вы утрясёте ваши недомолвки и недопонимания. Да и мы с тобой освободимся друг от друга, начнём новую, надеюсь, счастливую жизнь.

— Ты правда думаешь, что я буду счастлив? — с надеждой, будто вымаливая у меня разрешение на личное счастье, спросил бывший. Мне хотелось ему ответить что-нибудь скабрезное, но…внутри меня замерли чувства, вот так за пару часов остыли. Не было в душе ни злости на Леонида, ни обиды, ни любви — ничего.

— Непременно, Липатов. Каждый человек рождён для счастья.

— И ты. Я тебе тоже желаю, чтобы ты стала счастливой по-своему.

— Спасибо, дорогой, бывший муж, я постараюсь. Иди, звони. Элина рвётся к тебе сюда вить своё гнёздышко, да и у меня нет особого желания продолжать оставаться здесь на птичьих правах.

Дальше всё прошло как в тумане. Леонид позвонил Марине, с полчаса они пререкались. Сестра без конца попрекала Лёню и повторяла: «Ты сошёл с ума». Я не выдержала, выхватила трубку и спокойно попросила подыскать мне квартиру, как можно скорее, и принять ситуацию, как есть. Только услышав меня, Марина успокоилась, взяла себя в руки и перестала истерить. Золовка перезвонила через час, озвучив мне три неплохих, если так можно выразиться,