Коварные боги - Кэролайн Пекхам

Джулиус достал из багажника грузовика большую бутылку с кровью, и я поймала его за руку, прежде чем он успел отойти.

— С ним все будет в порядке, — выдохнула я дрожащим голосом, пытаясь убедить себя в том же, в чем убеждала его.

Джулиус избегал моего взгляда, его большой палец касался горлышка серебряной бутылки.

— Келли… — Он посмотрел на меня, затем снова отвел взгляд, покусывая внутреннюю сторону щеки. — Магнар — сын своего отца. Когда мы найдем его, он, возможно, попросит меня…

— Нет, — выдохнула я, осознав, о чем он говорит. — Мы так близки к разгадке пророчества. Он снова станет человеком через несколько дней! Ты не можешь согласиться, если он попросит тебя…

— Разве не ты только что убеждала свою сестру, что никогда не захочешь провести ни одного дня в качестве вампира? — он грустно спросил меня. — А что случилось с «Я хочу умереть смертной смертью, несмотря ни на что»?

— Я знаю, — прошипела я. — Да, я гребаная лицемерка! Но мне все равно. Это не одно и то же — никто не выбирал это за него. Я бы никогда не стала навязывать ему это, и ты это знаешь. Но теперь, когда дело сделано, не могли бы мы, по крайней мере, договориться сначала добраться до горы? Прежде чем нам придется принимать какие-либо решения…

— Келли, если он попросит меня об этом…

Я отвесила ему пощечину, и его голова дернулась вбок от силы моего дара. Его челюсть сжалась, и он мрачно посмотрел на меня сверху вниз.

— Если ты убьешь его, Джулиус, я клянусь всем, что я есть, что я…

— Он уже мертв, — прорычал Джулиус и стиснул зубы, в то время как его глаза заблестели от эмоций.

Моя ярость в одно мгновение превратилась в боль, и я бросилась к нему, обвивая руками его шею, а слезы хлынули наружу, словно прорвали плотину.

Джулиус обнял меня своими сильными руками, и находиться в них было так похоже на объятия Магнара, что мое сердце снова разбилось. Джулиус был теплым, и его сердце яростно билось рядом с моим. Магнар не ощущался бы сейчас так. Он был холодным и твердым, его сердце неподвижно застыло в груди. Он был мертв. Но он и был еще жив, и каким бы эгоистичным это ни было, я не могла позволить ему покинуть меня.

— Для начала подойди к нему, — выдохнул Джулиус, и я почувствовала, как его собственные слезы капают мне на волосы. — Ему нужен смысл жить. И ты — лучшее, что у него есть.

— Спасибо. — Я отпустила его и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Его слезы коснулись моих губ, и он поймал мою руку, прежде чем я успела отстраниться, вложив в нее бутылочку с кровью.

— Попробуй заставить его выпить это, — пробормотал он, и я могла сказать, что эта идея вызвала у него отвращение. — Я не могу представить, какую боль это причинит ему, если он потеряет контроль с тобой.

Я кивнула, бросив взгляд на серебряную бутылку, и попятилась назад. Мне нужно было убедить Магнара сделать это ради всех нас.

Я повернулась и направилась к деревьям, оставив Джулиуса у грузовика, а Бельведеров оплакивать свою потерю вместе с моей сестрой.

Уходя, я вытерла слезы со своего лица. Магнару нужно было, чтобы я была сильной ради него. Ему нужно было увидеть, что это ничего не изменило в моих чувствах к нему. И ему придется согласиться оставаться нежитью до тех пор, пока мы не снимем проклятие раз и навсегда.

Я

стояла рядом с Эриком, потрясенная тем, что только что произошло. Магнар был вампиром. И он явно плохо с этим справлялся. Я проклинала Идун за все, что она сделала с нами, даже умирая она продержалась достаточно долго, чтобы остаться мстительной в своем последнем поступке на Земле.

Разваливаясь на части, Кларисса обнимала Фабиана на земле, рыдая у него на плече из-за потери своего брата и его мужа. Я чувствовала их боль, как стрелу в своей груди, их горе было осязаемой вещью, которая витала в атмосфере.

Я взяла Эрика за руку, заставляя свой разум напрячься, когда повернулась к нему, зная, что больше всего на свете ему сейчас нужна моя сила. Его лицо было стоическим, а выражение отстраненным. В его взгляде сквозила потеря, а между глаз образовалась складка, которая, как мне показалось, никогда не исчезнет.

Я обняла его, желая предложить ему нечто большее, чем просто утешение. Я хотела бы вернуть Майлза и Уоррена. Но их больше нет. И никто в мире не мог ничего сделать, чтобы исправить это. Потеря их причинила мне такую боль, какую я и представить себе не могла, но я изменилась, и этого уже нельзя было отрицать.

Эрик медленно приходил в себя в моих объятиях, положив руку мне на спину, но, несмотря на физическую близость, я чувствовала себя такой далекой от него, что не могла этого вынести.

— Эрик, — прошептала я, обхватив ладонью его щеку, и слезы навернулись у меня на глаза.

Я попыталась заставить его посмотреть на меня, но его взгляд был устремлен поверх моей головы в том направлении, куда ушли Магнар и Келли. Я не знала, что сказать. Было бессмысленно спрашивать, все ли с ним в порядке, когда я знала, что это не так. Он был сломлен. Ему было больно, и он скорбел. Но я не знала, как преодолеть его молчание.

— Грузовик… — невнятно пробормотал он, затем отстранился от меня, направляясь к машине, стоявшей на холме. Я смотрела ему вслед, а слезы текли из моих глаз, бесполезно капая на потрескавшуюся землю у моих ног.

Я заметила, как Чикоа рылась в обломках, вытаскивая из-под камня разбитую рамку для фотографии. Она достала фотографию, бросив рамку на землю и сунула снимок в карман, сильно нахмурив брови.

Она перевела взгляд на дом, который все еще горел, мощное пламя поднималось к небу, пожирая ее пристанище. Дым, кровь и смерть разносились по ветру, окружая всех нас коконом отчаяния.

— Все в порядке, — пробормотал Фабиан Клариссе, успокаивающе поглаживая ее по спине.

— Это не так, ничто и никогда больше не будет в порядке, — прохрипела она, и Фабиан закрыл глаза, а на его лице ясно читалось горе.

Джулиус придвинулся ко мне, пристально глядя на двух