Забери мои страхи - Кристина Цабур

Даже подумать не могла, что мне настолько будет тяжело.

– Беатрис, вы уже заплатили за сеанс. Так почему бы не остаться и не поговорить?

Я поворачиваюсь к доктору, сглотнув ком в горле. Как я смогу доверить свои чувства чужому человеку? Мы ведь совсем друг друга не знаем.

– Трис… небольшая беседа. Вы сможете уйти отсюда, когда захотите.

Я обдумываю ее предложение, еще раз посмотрев по сторонам.

– Вы проводите здесь каждый день. Вас разве не пугает этот интерьер?

Доктор осматривает кабинет, и я замечаю улыбку на ее лице.

– Вас здесь что – то пугает? – она откладывает свою записную книжку и ручку на стеклянный стол, около которого я только что сидела.

– Да эти стены могут свести с ума даже нормального человека. Вам нужно приобрести здесь что – нибудь… не знаю, что – то яркое например.

– Приму к сведению, – улыбается доктор, упрямо глядя на меня.

Ее спокойствие меня подбадривает. Она ведь даже ничего не спросила, а я завелась как ненормальная практически на пустом месте. Ненавижу себя за то, что веду себя как непослушный ребенок. Я уже давно выросла, уже давно…

Делаю несколько шагов вглубь кабинета, обдумывая, с чего бы начать.

Мысли, они всегда мешали мне. Я просыпалась и засыпала с ними последние несколько лет, обдумывая свою идеальную жизнь. Моя жизнь вертится вокруг этих мыслей, и порой я даже не могу уснуть.

– Я не знаю с чего начать…

– Можете начать с самого начала. Думаю, с того момента, когда все изменилось в вашей жизни.

И с чего она взяла, что в моей жизни что – то изменилось?

Я бы хотела говорить с ней о реальной проблеме, хотела бы услышать, что она думает о том, что случилось, но понимаю, что не смогу даже заикнуться об этом. Раньше я запрещала себе об этом думать, не то чтобы говорить. Я отлично знаю, к чему это может привести. Она сразу же заявится в полицию и обо всем расскажет, а на следующем сеансе в этом кабинете меня будут ждать уже копы.

Да, это точно плохая идея.

Я снова присела на свое место и, кивнув, даю понять, что готова говорить.

– Девять лет назад моя мама погибла в автокатастрофе, – признаюсь я, когда почувствовала, как в груди кольнуло. Прошло столько времени, но мне до сих пор больно, даже, кажется, больнее, чем раньше.

– Я вам очень сочувствую, Беатрис…

Ее голос звучал искренне и именно это меня немного успокаивает.

– Как сложилась в дальнейшем ваша судьба?

Перед глазами появляется картина, когда отец увозил меня из Бостона. Я ревела на заднем сидении, понимая, что моя жизнь никогда уже не станет прежней.

– После смерти мамы я закрылась.

– Вы никого не хотели видеть?

– Да. Было ощущение, что все вокруг знали о том, что случилось. В школе на меня смотрели и дети и взрослые. Я ощущала на себе буквально каждый взгляд. Это было ужасно… Думаю, именно поэтому Уоррен решил перевестись в другой отдел.

Я вижу неожиданное появление складок на ее лбу, будто она пытается придумать деликатный вопрос, который мог бы не задеть меня.

– Простите… Беатрис, кто такой Уоррен?

Сердце заколотилось.

– Это мой отец, – произношу я, понимая, что это звучит наверняка странно.

– Ваш отец… – повторяет она призадумавшись.

Затем, опустив голову, начинает что – то записывать в своем блокноте.

– Почему вы называете его по имени? Он ваш отчим? – спрашивает она, когда снова смотрит на меня.

В этот момент мне хочется сказать ей что – то грубое, но решаю вести себя тактичнее. Мы все же видимся впервые и я совсем ее не знаю.

Я меняю позу в кресле, понимая, что мой ответ ввел ее в замешательство.

– Уоррен мой настоящий отец.

Я давно не называла его отцом, и он даже не догадывался об этом. Но так было легче. Я всегда представляла, что он будто мой сосед по квартире, с которым мне приходилось жить. И это самое ужасное, ведь между родными людьми такого не должно быть.

– Сколько вам было лет, когда погибла ваша мама?

– Девять, – отвечаю я тут же, и доктор Крамкай бросает свой взгляд на мою анкету. Она лежит на столе, прямо перед ней. Перед сеансом она попросила ее заполнить.

– Вы несовершеннолетняя, – произносит она и смотрит на меня.

– Да, мне семнадцать, – отвечаю я, не понимая, к чему она это спрашивает. В анкете я указала свой возраст, и она хорошо это видела. – Через три месяца мне исполнится восемнадцать.

Я напрягаюсь и начинаю нервничать. Чувствую, будто в легких что – то сжимается.

– Вы говорили, что Уоррен, то есть ваш отец, принял предложение о переводе в другой отдел.

Я выдыхаю, когда тема о моем несовершеннолетии закрывается.

– Тогда он принял предложение о хорошей должности в Хьюстоне. Он офицер полиции… точнее уже бывший офицер.

– И вы переехали?

Я смотрю на доктора, прищурив глаза.

– Да, мы переехали в Хьюстон. Отец устроился на новую должность, а я стала учиться в новой школе. Тогда мне казалось, что он излечился. Я думала, что работа помогла ему забыть о нашем с ним горе.

– Почему тогда?

Нет, ей не понять…

Я больно прикусила губу, чтобы не пустить слезу.

– Беатрис…

У меня напрягается челюсть, я пытаюсь сдерживать себя изо всех сил. Качаю головой, отказываясь в подробностях рассказывать о своей жизни за последние восемь лет.

Доктор выгибает бровь, давая понять, что мне будто нечего бояться и мне стоит ей обо всем рассказать, но я просто не могу.

Хватаюсь за кулон, висевший на моей шее, как за спасательный круг. Когда я нервничаю, то всегда его трогаю, будто это как – то может изменить ход событий в этот момент. На самом деле он не помогает, но хотя бы просто немного отвлекает.

– Что для вас значит эта подвеска?

Я машинально опускаю руку, будто меня током ударило.

Сердце снова застучало, разрывая все внутри меня.

– Дышите глубже. Беатрис, успокойтесь, – она протянула свою руку, поглаживая мое запястье.

Какого черта она делает?

Я опускаю взгляд на ее запястье, накрывающую мою руку.

Зачем эта женщина трогает меня?

Выдергиваю руку, давая ей понять, чтобы она не позволяла себе подобное.

– Больше не делайте так, – процедила я сквозь зубы.

– Я лишь хочу вам помочь, – успокаивающе произносит она.

Доктор Крамкай снова приняла серьезную позу, уставившись на меня.

– И почему для вас этот кулон так важен?