MAYDAY - Ксения Кантор

тот же день, чуть позже.

«Вечером я увидела ровно такое же выражение. Едва сдерживаемая обеспокоенность блуждала по лицам родителей. Мой, всегда спокойный и внимательный к малейшим деталям отец выглядел встревоженным и впервые в жизни не поставил портфель на комод.

Мне девятнадцать лет, и сколько себя помню, отец всегда по возвращении с работы совершал одни и те же действия. И сейчас, глядя на забытый в коридоре портфель, я мучаюсь плохими предчувствиями».

16 мая.

Май в Москве выдался жарким и душным. Стремительно расцвела черемуха, газоны пестрели алыми тюльпанами, в парках распустились ярко-желтые одуванчики. Природа тоже торопилась, но этого никто не замечал. Над городом черным полотном повисла тревога. Взоры всех жителей были прикованы к экранам телевизоров.

«В вечернем выпуске новостей сказали то, о чем отец напряженно молчал прошлым вечером. В крупнейших городах США – Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Сан-Франциско – зафиксированы вспышки ранее неизвестной болезни. Официально. Представители власти утверждали, что случаи единичные, переживать не о чем, ситуация под контролем, но надолго ли? Заголовки на различных порталах кричали о том же. Пробежав взглядом очередную статью, суть которой можно свести к емкому: «на пороге новая пандемия, и мы все умрем», я чувствовала, как по спине ползет холодок. И дело вовсе не в панической писанине журналистов. Вести из Америки для нас (будущих медиков) не сулят ничего хорошего. Что для обывателя «какая-то неизвестная болезнь», то для докторов – очень тревожный звонок.

В поисках ответов я подошла к отцу. Мои родители – доктора. Отец заведует инфекционным отделением Боткинской больницы. Мама работает там же, но в кардиологии. Я студентка второго курса медицинского института. А потому мы слишком хорошо понимаем угрозу и ее последствия. Повторения пандемии никто не хотел. Еще сильнее мы опасались нового вируса. Ведь это все равно, что без оружия и подготовки столкнуться с неизвестным и крайне опасным врагом.

Отец отвел меня на кухню и плотно прикрыл дверь. Прежде чем заговорить, он посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом, от которого мне стало не по себе, а разум наполнился паршивыми предположениями – одно хуже другого. Наконец, папа признался, схожие случаи выявлены также в Амстердаме, Париже и Лондоне. По предварительным данным, болезнь вызвана вирусом, схожим с Эбола, но протекает гораздо стремительней, а летальный исход наблюдается у сорока процентов зараженных. Те же, кто выживает, ведут себя агрессивно, нападая на людей. Поэтому зараженных быстро изолируют. На данный момент зафиксировано более тысячи прецедентов, и это число растет.

– Ранее мы с таким не сталкивались. Если верить отчетам, инкубационный период от тридцати до сорока минут, клинические признаки очень яркие – обильная кровавая рвота, многочисленные гнойные папулы по всему телу, которые довольно быстро вскрываются. – признался отец и нахмурился. – Заражение происходит через слизистые оболочки и кровь. Учитывая, что люди буквально исходят кровью и гноем, ничего удивительного, что вирус распространяется столь быстро. Если так пойдет дальше, не исключено, вскоре случаи заражения появятся в Москве. Поэтому…– он вновь скользнул беспокойным взглядом по моему лицу, – будь осторожна.

17 мая утро.

Грязная зона аэропорта осталась позади. Миновав служебный вход в «Домодедово», Дэн прошел пункт досмотра и поднялся на второй этаж. До вылета оставалось три часа, а значит, у него есть как минимум час, чтобы найти своих и переговорить. Жаль, что Рыжий отбыл в Лондон. Вот уж в ком таился настоящий талант сыщика. Длинный и юркий, как шнурок, Ромка всегда был в курсе всего, и ему не требовались ни мыло, ни связи, чтобы подобраться к правде. Едва в воздухе появлялось волнение, как Рыжий тут же настораживался, прислушивался и брал след. И не успокаивался, пока не докапывался до истины. Да, сейчас бы помощь друга очень пригодилась. Но делать нечего, придется самому. Первым делом заглянул в брифинг-центр и отыскал глазами капитана Тарасова – первого пилота экипажа.

– Привет, Даня, – излишне громко приветствовал шеф и подал знак глазами: не входить. Вместо этого мужчина поднялся сам и зашагала навстречу, – я вот что хотел спросить…

Дэн все понял и невзначай попятился назад. Скрывшись от глаз коллег, Тарасов быстро ухватил напарника под локоть и оттащил в сторону.

– В общем, ситуация такая, – с ходу начал он, – никаких вопросов про семьсот сорок седьмой не задавать. Делом занимается специальная комиссия, прокуратура, да еще кабинетчики набежали из министерств.

О том, что место крушения объявлено карантинной зоной, как и о том, что родственники погибших, скорее всего, никогда не увидят тел, Данила уже знал. Но, черт возьми, что все-таки происходит?!

Верно расценив выражение его лица, Тарасов припечатал:

– Ты что, новости не видел? Ясно, опять в отшельника играл. Данила, ну сколько можно? Учу тебя, учу, – сетовал собеседник, – а все без толку! Заведи ты уже себе жену и детишек. Хватит бегать в холостяках и вторых пилотах. Это ж первая истина в авиации. Пока пилота на земле никто не держит, к управлению воздушным судном не допустят!

– Игорь Юрьевич… – нетерпеливо выдохнул напарник.

С девушками у него не складывалось. Они вечно тянули к нему свои руки. Сильный, статный, Данила притягивал их, как причал корабли. Каждая видела за его плечами стабильность, тихую гавань семейного уюта и всеми силами старалась задержать непокорный взгляд карих глаз на себе. Да только сам Дэн считал женщин слишком непредсказуемыми, чтобы брать на борт такой балласт. А потому давно и всерьез решил быть один.

– …оставим темные стороны моей биографии в покое. Лучше объясните, при чем здесь крушение самолета и карантин?

Но вопрос так и повис в воздухе. Внезапно из брифинг-центра донесся странный шум. Обычно в комнате, где пилоты готовились к предстоящим полетам, царили сосредоточенность и тишина. Но только не сейчас. Воздух так и вибрировал от криков. Оба немедленно рванули обратно. В этот момент один из коллег пытался настроить висевший на стене телевизор, ему на помощи кинулись еще пара человек. Стало ясно: произошло нечто чрезвычайное. Словно вспышки звучали фразы, предвещавшие только одно – катастрофу. Наконец, пилоты справились с телевизором, добавив звук.

Все замерли. На экране возникла карта полетов из международного аэропорта Марракеш (Марокко). Ведущая новостей взволнованным голосом сообщает, что связь с экипажами воздушных судов, летевшими по направлению Рим, Рио-де-Жанейро и Дубай, пропала. Местоположение судов также не известно. Правительство страны просит помощи у мирового сообщества в организации поисково-спасательных мероприятий.

Никто в комнате не успел опомниться, как диктор побелевшими губами уже спешит сообщить следующую горячую новость, не менее ужасающую