Тайны, что мы храним - Ана Вудс

Еще несколько минут мистер Кавано зачитывал оставшиеся правила и время от времени ходил по кабинету, уверенный, что его продолжают слушать. Когда он наконец закончил, я с облегчением выдохнула.

– У вас есть вопросы? – Он откинулся в кресле и выжидательно посмотрел на меня.

Я покачала головой.

– Пока нет.

– Отлично. – Мистер Кавано закрыл досье и отодвинул его в сторону. Затем открыл верхний ящик письменного стола и достал оттуда связку ключей. На бирке было написано «Б-2–24». – Это ключи от вашей комнаты. Общежитие Б, третий этаж, квартира двадцать четыре. Ваши соседки – мисс Шарлотта Бартон и мисс Мила Кларксон, наши самые выдающиеся студентки второго курса. Думаю, с ними вы в хороших руках. Если возникнут вопросы, они всегда помогут. Они также проведут вам экскурсию по территории и покажут главные места.

– Спасибо. – Я взяла ключи, отчаянно надеясь, что мои соседки по квартире не будут такими же грубыми, как та девушка, которая налетела на меня сразу по приезде. Мне думалось, я буду жить с первокурсницами.

– Вводное мероприятие состоится в понедельник в восемь в театре. Оденьтесь соответствующе. – Он указал на свой пиджак: форма обязательна. – Желаю вам успешной учебы в Роузфилдской академии искусств. – Мистер Кавано встал и крепко пожал мою руку. – Сделайте так, чтобы мы вами гордились.

– Постараюсь, – пообещала я и отвернулась с ключами и расписанием в руке, накинула пальто, взяла чемодан и вышла из кабинета. С плеч свалился груз весом в центнер. В моей голове первый разговор с ректором выглядел гораздо хуже. Сидеть у кого-то в кабинете всегда странно, каждый раз возникает ощущение, будто ты чем-то провинился.

Общежития находились на западной стороне холма, за театром. Я вышла из здания и направилась к ним по поросшей цветами дорожке. Дождь к тому времени прекратился.

В отличие от главного корпуса, жилые дома с приплюснутыми крышами были выдержаны в более современном стиле, который отличался от барочного и готического. Это было связано с тем, что дома были построены всего полвека назад. На момент основания Роузфилда в 1770 году общежития располагались на двух верхних этажах западного крыла, где парни и девушки – после того как в конце девятнадцатого века им было разрешено поступать учиться – проживали строго по отдельности. К счастью, несмотря на элитарный статус, академия давно утратила эти устаревшие традиции.

Общежитие состояло из четырех этажей: по двадцать четыре квартиры на каждом. В общей сложности жилые дома вмещали около тысячи человек, что составляло две трети всех студентов Роузфилда. Однако вряд ли все комнаты были заняты: проживание на территории было необязательным.

Я с размаху распахнула дверь в общежитие Б. В лицо тут же ударил спертый воздух, абсолютно не похожий на духоту снаружи. Я вспотела, пока поднималась по лестничной клетке. Заглядывая в дружелюбные, но отчасти нервные лица, мимоходом кивала некоторым студентам и отвечала на их приветствия. Большинство из них показались довольно вежливыми, что успокаивало.

Медленно пройдя до конца узкого коридора, я остановилась перед своей квартирой. Дверь была приоткрыта.

– Есть кто? – спросила я, просунув голову в щель. Раздался тихий шепот, и вскоре дверь распахнулась.

– Ты, наверное, Хейзел! – воскликнула рыжеволосая, сияющая от радости девушка. Она так внезапно меня обняла, что я оцепенела. Разомкнув объятия, она тихо извинилась. В ее волосы было вплетено несколько ярких лент, которые покачивались при каждом движении головы. – Я Мила, а это Шарлотта, – продолжила она, указывая на сдержанную блондинку, стоящую позади; та улыбалась и махала рукой. – Мы так рады тебе, Хейзел. Заходи, заходи, мы покажем твою комнату.

– Ладно, – неуверенно вырвалось у меня. Мила оказалась настоящей стрекозой, что меня немного напрягло. Она схватила меня за запястье и буквально потащила в квартиру, не оставив возможности рассмотреть прихожую.

– Ты привыкнешь, – хихикая, прошептала Шарлотта, когда мы проходили мимо. Ее мягкие черты лица напоминали о феях, а для больших карих глаз-бусин так и хотелось исполнить любое желание. Шарлотта сложила руки за спиной и пошла за нами. Ее юбка-колокол покачивалась из стороны в сторону.

– Надеюсь, – с ухмылкой пробормотала я.

– Это общая комната, она же гостиная и кухня, – сказала Мила и щелкнула выключателем.

– Ух ты…

Я знала, что в нашем распоряжении целые апартаменты, но не ожидала, что они окажутся такими просторными.

Гостиная граничила с небольшой кухней-нишей и была размером около пятнадцати квадратных метров. Большую часть занимал габаритный и удобный на вид диван. У правой стены стоял комод, на котором располагался пятидесятидюймовый телевизор. Рядом была дверь, наверняка ведущая в одну из спален.

На полу перед телевизором было разбросано множество игровых приставок, на которые я посмотрела с подозрением. Заметив мой взгляд, Мила рассмеялась.

– Если будет время вечером, поиграем. В «Марио Карт» мне нет равных.

– О, это мы еще посмотрим, – ответила я. Я редко играла в приставки, но обладала природным талантом ко многим играм, что, возможно, было связано с хорошей моторикой.

Мила скрестила руки на груди и посмотрела на меня с сомнением.

– Ты буквально напрашиваешься на состязание.

– Сначала нужно показать Хейзел ее комнату, – возразила Шарлотта.

А ведь я еще даже не успела рассмотреть гостиную.

– Ты права! – Мила положила руку мне на поясницу и стала толкать мимо кухни-ниши к левой стене, в которой было еще две двери. Шарлотта взяла у меня чемодан и пошла следом за нами.

Мне не приходило на ум, как охарактеризовать этих двоих. Дорога из Уэльса выматывала, я вспотела и чувствовала себя грязной. До сих пор не выдалось ни минуты, чтобы просто прийти в себя. Конечно, здорово, что меня сразу приняли в свою компанию, просто все произошло слишком быстро.

Но даже несмотря на этот диссонанс, сердце взволнованно трепетало. Вот-вот я увижу комнату, в которой – если все пойдет по плану – проведу следующие три года своей жизни.

– Готова? – спросила Мила. Я кивнула, и она начала открывать дверь настолько мучительно медленно, что от напряжения у меня участилось дыхание.

– Ну же! – поторопила ее Шарлотта вместо меня.

Мила тихо рассмеялась. Приятный мелодичный звук заставил меня задуматься, не занималась ли она пением. Во всяком случае, голос у нее явно очень приятный.

Едва открылась дверь, у меня отвисла челюсть. Комната оказалась чуть меньше гостиной, но невероятно уютно обставлена. К счастью, университет предоставлял студентам большую часть мебели. Я бы сошла с ума, если бы пришлось беспокоиться еще и об этом.

Слабый сумеречный свет не проникал в комнату сквозь плотно задернутые бежево-коричневые шторы, но этого и не требовалось. На комоде рядом с кроватью стоял небольшой светильник, напоминающий