Виноваты звезды - Джилл Рамсовер

ранен в процессе. Это стоило того, чтобы вернуть ее, но теперь мне придется иметь дело с этим обвинением в хранении наркотиков. Мой адвокат сказал, что я могу записаться в эту программу и избежать тюрьмы. Это было проще, чем идти против полиции Нью-Йорка за подброшенные улики.

— Я представляю, что это будет нелегкая битва, особенно если они знают, что ты связан с русской мафией. Я так понимаю, звезды означают именно это? Что ты пошел по стопам своего отца?

Мне не хотелось думать о Майкле как об опасном человеке, о чем бы не предупреждала его внешность, но от любой причастности к организованной преступности нельзя было отмахнуться. Мафиози часто были убежденными социопатами и всегда были опасны, хотя бы из-за своих связей. Но я знала и добропорядочных граждан, чьи души были черны как ночь.

Зло таилось даже за самой благопристойной личиной.

Майкл ответил на мой вопрос без колебаний. — Да, я стал частью Братвы. — Эти слова повисли в воздухе между нами. Вызов. Испытание. Изменит ли его признание мою реакцию на него? Заставит ли меня бояться его или оттолкнет?

Когда я заглянула в эти черные глаза напротив меня, я все еще видела мальчика, который противостоял хулиганам и жил по собственному усмотрению. Я видела независимость и убежденность. Гордость и уважение. Я не увидела ничего такого, от чего мне захотелось бы убежать.

— Это звучит как интересная история. Я с нетерпением буду ждать, чтобы услышать об этом.

Майкл улыбнулся, его глаза в уголках одобрительно сощурились. Я могла сказать, что он испытывал облегчение. Он хотел, чтобы я видела его в позитивном свете, и ему было небезразлично, что я думаю.

Осознание этого факта вызвало рой бабочек в глубине моего живота, отчего мои щеки запылали. Я подавила это, как могла, и двинулась вперед. Майкл был клиентом, и я постараюсь не забывать об этом. — Хорошо. Почему бы тебе не рассказать мне о времени, проведенном с твоим отцом?

— Я ухожу. — Элла остановилась в дверях, ее сумочка была перекинута через плечо. — Хочешь, чтобы я заперла дверь? — Если кто-то из нас оставался в офисе один, мы всегда запирали дверь.

— Да, я собираюсь остаться и немного поработать с бумагами. Приятного вечера! — Ведение собственного бизнеса было сопряжено с удивительным количеством административных задач. Пока Дана платила Элле, чтобы та занималась ими от ее имени, я была предоставлена сама себе. Кроме того, суд требовал, чтобы я вела отдельные записи моих сеансов с Майклом и другими участниками — ничего слишком подробного, но это была еще одна задача в моей растущей куче обязанностей.

— Сегодня вечер пятницы. Не засиживайся допоздна, — окликнула она, направляясь к входной двери.

Я покачала головой. Как будто вечер пятницы отличался от любого другого вечера. С тех пор как я начала работать, моя личная жизнь была настолько мертвой, что практически окаменела. Не то чтобы я когда-либо была особенно дикой. Я рано усвоила, что лучше не создавать волн. Когда отчим узнавал, что я нарушила его правила, временный восторг от того, что я сделала, не стоил того.

Я отбросила все мысли о Дональде Картере и погрузилась в бумажную работу. Через час на моем столе снова был порядок, и я могла наслаждаться выходными. Как консультанту, мне приходилось проводить сессии по вечерам и выходным, когда клиенты не работали. Утром я была свободна, но часто уходила с работы только после наступления темноты. Сегодняшний день не был исключением. Я заперла входную дверь в нашем комплексе из коричневого камня и вышла на улицу, остановившись на ступеньках входа, когда поняла, что я не одна.

Майкл стоял снаружи и ждал меня.

Он прислонился к элегантному черному автомобилю, телефон в руке, глаза прикованы ко мне. От его пристального взгляда по моему телу пробежала дрожь, но не от страха.

— Я уже начал думать, что ты выскользнула через черный ход.

— Мне жаль, что тебе пришлось ждать так долго. Тебе что-то нужно? — Я медленно спустилась по оставшимся ступенькам, пока мы не оказались на равных, по крайней мере, физически. Эмоционально я все еще не могла прийти в себя после того, как обнаружила, что он простоял на улице больше часа, ожидая меня. Что это значило? Я знала, что лучше не читать в мотивах людей, но я не могла не задаться вопросом, каковы его намерения.

— Не нужно извиняться. Ты понятия не имела, что я здесь. Я собирался перекусить, но потом понял, что тебе, наверное, тоже нужно поужинать. Я подумал, что мы могли бы пойти вместе и наверстать упущенное. — Он оттолкнулся от машины и подошел ближе. Мне пришлось откинуть голову назад, чтобы не спускать с него глаз.

— Я не знаю. Дружить с пациентами не разрешается. — Мой взгляд скользнул в сторону. Я разрывалась. Я хотела провести с ним время, узнать больше о его жизни за последние несколько лет, но это было бы нарушением фундаментального правила моей профессии.

Майкл шагнул вперед и кончиками пальцев завел выбившуюся прядь волос мне за ухо. — Это ужин, Иви. Это не обязательно должно быть что-то большее. — Его голос был чувственным мурлыканьем, которое я ощущала до самых глубин живота. Его слова говорили об одном, но его голодный взгляд и задетый тон говорили о другом.

За сотни часов работы в клинике я поняла, что люди могут рационализировать все, что угодно. Если их желание было достаточно сильным, они могли убедить себя, что небо больше не голубое. До того момента я не была уверена, что в полной мере испытала на себе такую иррациональную модель мышления. Голос внутри моей головы горячо доказывал, что ужин с Майклом будет сугубо профессиональным, и я помогу ему, продолжая наш разговор. К моему удивлению, меня охватило чувство уверенности. Я знала, что принимаю эмоциональное решение, но мне было все равно. Я не хотела уходить от него и возвращаться в свою маленькую квартиру одна.

— Хорошо, — прошептала я. — Что у тебя на уме?

Он ухмыльнулся и взял мою руку в свою. — Какое-нибудь тихое место.

Майкл подвел меня к пассажирской стороне машины, к которой он прислонился, и помог мне забраться внутрь. Через несколько минут мы сидели за маленьким столиком внутри заведения, где готовили лучшие китайские пельмени в Нью-Йорке — так утверждала вывеска перед входом. Мы разделили