Монетка для Элли - Валерия Аристова

В кондитерской леди Эстер еще раз убедилась, что Элли отлично умеет себя вести. Она снова была вежлива, ела правильно, легко управлялась с приборами, и разбиралась в самих пирожных. У нее были любимые — с вишневым кремом. Будь она и правда нищенкой, то вид кондитерской привел бы ее в полный восторг, и она бы впервые пробовала пирожные, облизывая ложку и вытирая рот рукавом.

Кто же ты такая… Леди Эстер рассматривала хорошенькое личико Элли. И как оказалась на церковной ступеньке?

…

— Мама, я хочу, чтобы Элли жила у нас, — Анджела сидела в постели и собиралась заснуть. За окном стояла ночь, и леди Эстер пришла пожелать ей спокойной ночи.

От просьбы дочери она растерялась.

— У нас? Но… в качестве кого?

— В качестве моей сестры, — сказала Анджела, — скажи папе, что теперь у вас две дочери.

Она легла на подушку и радостно улыбалась. Личико ее, круглое, с большими глазами, с завитками светлых волос, казалось леди Эстер ликом ангела.

— Я не думаю, что папа согласится.

Но папа легко согласился.

— Анджеле скучно в детской одной, — сказал сэр Майкл и погладил дочь по волосам, — пусть играет с девочкой. В конце концов, ты сама говоришь, что девочка хорошая и воспитанная. А я попробую про нее что-нибудь узнать.

Выяснить что-либо про Элли сэру Майклу не удалось. Когда же девочку привели в дом, он долго ее рассматривал, потом задавал ей вопросы, на которые Элли не ответила. Она говорила только о своей жизни на улице, о том, что священник разрешает ночевать ей в домике при церкви, и что она помогает убирать храм. Священник так же не знал, откуда девочка взялась. Она пришла в один прекрасный день, сказав, что идет уже много дней, и попросила дать ей работу и ночлег. Так и прижилась.

— Она так красиво улыбается, давайте назовем ее Элли Лайт, — усмехнулся сэр Майкл, и с тех пор тема Элли для него была закрыта. Он безоговорочно включил ее в список расходов, что означало, что девочка принята в семью бывшего губернатора Ямайки, жившего на покое с семьей в портовом городе Ливерпуле.

Элли легко вошла в семью, быстро став незаменимой. Анджела была без нее, как без рук. Если Элли не было рядом, она впадала в истерику, и теперь у леди Эстер было действительно две дочери. Элли Лайт шили одежду, как у Анджелы, чтобы девочки могли вместе гулять в парке. Элли возили на те же праздники, что и Анджелу, потому что Анджела отказывалась ехать одна.

Как раньше они жили без Элли? Девочка внесла радость в жизнь семьи. Она умела все — играть на фортепиано, говорить по-французски, петь, декламировать стихи и вышивать крестиком и гладью. Она играла с Анджелой, она помогала ей учиться, она развлекала ее, если Анджеле становилось грустно. И только одно угнетало леди Эстер, души не чаявшей в Элли. Кем была эта девочка? На все вопросы она отвечала: не помню. Но леди Эстер знала, что девочка помнит все.

Элли любила ходить в гавань и смотреть на корабли. Она ходила туда два раза в неделю, и обязательно в воскресенье. Если леди Эстер не соглашалась везти ее в карете, девочка переодевалась в серое старое платье и шла сама, и никто не мог ее удержать. Поездки в гавань стали в семействе Хемилтон стали так же постоянны, как и походы к службе. Из церкви все ехали посмотреть на корабли и море, и Элли стояла, глядя на волны, будто ждала кого-то.

— Кого ты ждешь? — спрашивала леди Эстер.

Элли улыбалась ей.

— Я никого не жду, миледи. Я просто люблю море.

На шее ее была привязана серебряная монетка, которую Элли никогда не снимала, но которую прятала под одеждой, чтобы никто не видел ее. Леди Эстер видела монетку, когда Элли купалась, и спрашивала, откуда она у нее.

— Кто-то подал, — опять улыбалась Элли, — она такая необычная, мне нравится.

Монетка и правда была необычная. На ней был лик молодого человека с полными губами и странные письмена по кругу. Элли дала посмотреть ее с неохотой, но, видимо, не нашла предлога отказать.

Леди Эстер злилась. Ей хотелось оттаскать девочку за каштановые с рыжиной кудри, но та казалась так мила и наивна, что леди Эстер смягчалась. Нельзя быть несправедливой к сиротке. Возможно, она и правда ничего не помнит. Возможно, в ее жизнь случилось что-то, от чего она потеряла память.

Анджела была заинтригована не меньше матери. Она знала, что иногда по ночам Элли просыпается с криками.

— Тетушка, тетушка! — кричала Элли, подскакивая на кровати, — они убьют вас, тетушка!

Анджела бросалась будить ее, и Элли просыпалась в слезах. Кто такая тетушка Элли не помнила. Или говорила Анджеле, что не помнит.

Иногда она звала не тетушку. Она начинала говорить на странном языке, которого не знал никто. Анджела даже пыталась записать слова, но у нее не получалось. Элли говорила и смеялась, и однажды, когда Анджела разбудила ее посреди разговора, Элли, еще не совсем проснушаяся, проговорилась.

— С кем ты говорила? — спросила Анджела, поднося ей стакан воды.

Глаза Элли слипались. Она сидела в постели, нервно оглядываясь.

— Это был мой жених, — отозвалась Элли, и упала на подушки, тут же заснув.

Наутро она ничего не помнила, а Анджела не стала ей ничего говорить. Возможно, Элли просто приснился сон. А возможно, и нет.

— Мы приютили очень странного ребенка, — сказала как-то леди Эстер свому мужу, когда они сидели вечером у камина, — девочка совсем не такая, как все дети.

Сэр Майкл пожал плечами.

— Мы все любим ее. А как сложится ее судьба — не наше дело. Возможно, она что-то скрывает. Но мы не имеем права требовать ее откровенности. Если захочет, сама расскажет.

— Мое сердце не на месте, когда я думаю об этом, — сказала леди Эстер, — я боюсь за Анджелу.

— Анджелу? — удивился сэр Майкл, — Анджелу мы выдадим замуж. И Элли тоже выдадим. Я выделю ей приданое. Пусть хорошо устроится в жизни. А все ее корабли и монетки… Это только ее дело. Ты приютила сиротку, и ты в ответе теперь за ее жизнь, но не за ее судьбу.

Впрочем, сэр Майкл попросил Элли показать ему монетку. Элли заколебалась, вскинув на него небесные глаза, но потом покорно достала монетку, привязанную на шнурок.

— Очень необычная монетка, — сказал сэр Майкл, хмурясь.

Элли кивнула.

— Я куплю тебе серебряную цепочку, чтобы монетке было приятнее, — он погладил ее по голове, — твой шнурок совсем вытерся.

— Спасибо, сэр, — Элли вежливо присела в реверансе, — вы всегда так добры ко мне.

Сэр Майкл оставил девочку и пошел в кабинет. Он зарисовал то, что сумел запомнить. Лицо с полными губами, и странные знаки. Отправившись в библиотеку, он весь день пытался найти изображение подобных монет в справочниках, но не нашел. Купив серебряную цепочку, он преподнес ее Элли.

Ливерпуль — портовый город. Монетка к девочке могла попасть с любого конца света. И нет никакой тайны в ее появлении у нищенки.

Решив, что сделал все для себя возможное, сэр Майкл забыл про монетку, и перестал пытаться разгадать тайну Элли.

Глава 2

Элли надевает ожерелье

7 лет спустя.

— Элли, как тебе эта ткань?

Анджела стояла перед зеркалом в магазине тканей и прикладывала к груди кусок невесомого газа, чуть золотившегося в ее руках.

Элли склонила голову на бок.

— Тебе очень идет. К твоим медовым волосам. Давай купим. Будет очень красиво с тем белым шелком, который ты купила в прошлый раз.

— А ты выбрала что-нибудь?

Элли пожала плечами.

— Нет.

— Так выбери что-нибудь! Отец собирается и тебя представить в свете, как свою воспитанницу. Он даже выделил тебе приданое. А ты не хочешь выбрать ткань!

Элли улыбнулась. Улыбка у нее была сияющая, будто лучик солнца озарял ее личико с правильными чертами и большими синими глазами. Элли Лайт казалось, была вся соткана из света, и имя ее, придуманное отцом несколько лет назад, как нельзя больше походило ей.

— Да, я ужасно неблагодарна, — рассмеялась Элли.

Из недр магазина вынырнула леди Эстер с отрезом молочно-белого шелка.

— Элли, дорогая, я выбрала для тебя оттенок. Ты будешь невероятно хороша в нем. Все мужчины сойдут с ума, только увидев тебя! И ты, конечно, сможешь сделать лучшую партию!

Элли пожала