Красавица - Валерия Аристова

сестра не будет влачить жалкое существование. Ролан снова пошел в море, как мать ни пыталась отговорить его. Слава летела впереди него, де Мера любили и уважали, за ним шли в бой и умирали с его именем на устах.

Но это был не его мир. Вечная война, кровь, дым и пот, шторма и прибрежные таверны, где его люди праздновали победы напиваясь до потери сознания. Он мало пил, считая это слабостью, и брезговал портовыми девицами, а дочери знати были для него недоступны. Теперь, когда его дела пошли в гору, мир Лувра снова манил его. Все или ничего! Пришло время везти ко двору его сестру Гертруду, и для этого не было никаких препятствий. Гертруда имела хорошее приданое, миловидное личико и невинный взгляд.

Ролан вернулся в дом отца в Париже, и отправился к первому министру, чтобы уладить старый спор. Теперь, за три года повзрослев на десять лет, он мог постоять за себя не только в драке, на палубе корабля или в споре, но так же и готов был ради сестры обратиться к Мазарини.

В Париже ничего не изменилось. То, что он не стал делать ради себя, он сделал ради сестры. Он просил аудиенции, и предстал перед Мазарини, просил прощения и был прощен. На вопрос, где же он был три года, Ролан пожал плечами и сообщил, что его имения были в запущенном состоянии и ему пришлось приводить дела в порядок.

Так он вернулся ко двору. Он ввел Гертруду в Лувр, сразу же попал в объятия Луи, а Гера получила место фрейлины при королеве.

К двадцати годам Ролан окончательно избавился от своей детской миловидности, черты его заострились, тело было сильным и ловким. Если и раньше он отлично владел оружием, то теперь в Париже ему не было равных. Умение драться на качающейся палубе, в любых условиях спасать свою жизнь, нападать, охотиться на противника, смеяться в лицо опасности, выходить одному на троих, быть первым, вести людей за собой выделяли его из общего ряда изнеженных придворных. Он никогда не жаловался и никто не видел его слез. Внешне такой же, как и внутренне, уверенный в себе, будто выточенный из камня искусным мастером, с правильными чертами лица, словно проведенными по линейке, прямой линией носа и изогнутыми бровями, с тонкими губами, готовыми в любой момент сложиться в насмешливую улыбку, большими черными глазами, имевшими множество выражений от холодного ледяного взгляда до убиственно-насмешливого, умеющий вставить едкое замечание, высмеять любого, извратить смысл любого самого невинного выражения, он нравился всем. Он нравился королю, который не готов был отпускать его дольше, чем на три дня, он нравился женщинам, которые шли на все, лишь бы хоть на ночь, но затянуть его в свои сети.

Все или ничего. Ролан и в любви не искал легких путей. Не умея быть верным физически, он умел быть преданным. Возлюбленную он выбрал так же — он достоин лучшего! Ролан де Сен-Клер влюбился в совсем юную девушку, которую однажды видел на Кубе.

Золотоволосая и синеглазая, яркая красавица, она выделялась на фоне других женщин так же, как роза выделяется среди полевых цветов.

Планируя нападение на цитадель испанской власти на Карибах, Ролан высадился на Кубе и провел три дня в Виттории исследуя фортификацию. Он гулял по набережной, изучал город и форт. И вот среди дня, в городе, он вдруг замер, забыв совершенно, где он находится и зачем.

Девушка в темном синем платье под цвет глаз стояла около витрины и рассматривала выставленные в ней товары. Ее тяжелые локоны цвета золота кольцами вились по плечам, полускрытые белой кружевной мантильей, а темные брови и ресницы на светлой коже казались нарисованными углем. Она обернулась к женщине, которая сопровождала ее, и что-то ей сказала. Ролан увидел, что при улыбке у нее на щеках появляются милые ямочки. Девушка не видела его, но он отлично ее рассмотрел. Стройная, среднего роста, она двигалась с мягкой грацией уверенной в себе женщины, и каждое ее движение вызывало боль в его груди. Вдруг он понял, что все время, пока смотрел на нее, забывал дышать. Он втянул воздух, показавшийся ему раскаленным. Тут она обернулась и Ролан поспешил спрятаться за колонну.

Схватить ее и бежать? Он закрыл глаза, боясь, что тронется рассудком от нахлынувших эмоций. Он спешно завершил свою операцию, и через несколько дней привел корабли в порт Виттории. Дерзкий налет французской и английской пиратской братии превратил в руины сначала форт, потом город. Ролан пообещал пять тысяч песо тому, кто приведет ему золотоволосую красавицу, а сам метался среди объятого пламенем города в ее поисках. С десяток молодых блондинок было привезено на корабль, но среди них не было той самой. Она или погибла или исчезла.

Это стало его последним каперским подвигом. Решив, что его красавица погибла в огне или под ядрами его пушек, Ролан не мог простить себя. Он переходил от отчаяния к безумной надежде, он видел ее во сне и придумывал ей имена. Вернувшись в Париж, он все еще помнил ярко-синие сапфировые глаза, и все женщины казались ему слабой подделкой под его идеал.

Ему стало скучно при дворе. Тем более, что министр не поверил в сказки о его жизни в провинции, и поэтому Ролан постоянно чувствовал за собой слежку. Он притворялся таким же как все, но что-то в глазах, в повороте головы, в движениях, выделяло его из толпы придворных. Поэтому, когда Мазарини наконец решил отослать его подальше с важным поручением, Ролан согласился не думая, даже не зная еще, зачем и куда он поедет

— Мы выяснили, что на Кубе скрывается один из наших бывших врагов-фрондеров, — сказал Мазарини, а Ролан при слове Куба как будто резко проснулся и поднял на министра заинтересованный взгляд, — мы желаем простить его и призвать в Париж, где он более необходим, чем на тростниковых плантациях. Я посылаю вас с письмом к господину герцогу де Бурбон дАжени с приказом доставить его в Париж в самые короткие сроки. Его Величество желает видеть его при дворе. Дочь же его может рассчитывать на лучшую партию, в письме так же говорится, что Его Высочество герцог де Вермандуа просит руки мадемуазель дАжени. Свадьба должна состояться как можно скорее.

Ролану было все равно, что написано в письме. Сразу после слова Куба мысли его улетели далеко. Он благодарил