Мост душ - Виктория Шваб

Мимо проезжает карета, украшенная плюмажами из красных перьев и золотых кистей, и я следую за ней, пытаясь сделать хорошее фото.

— Эй, Кэсс, осторожно, — говорит Джейкоб, прямо перед тем, как я врезаюсь в кого-то.

Я отшатываюсь назад, мотая головой, чтобы прогнать темноту перед глазами. Я открываю рот, чтобы сказать «извините», когда поднимаю голову и вижу скелета в черном, как смоль, костюме.

И в этот самый момент мир резко останавливается.

Весь воздух исчезает из лёгких и Новый Орлеан тоже исчезает, а я снова стою на железнодорожной станции в Париже, в тот самый день, когда мы уезжали, и смотрю на незнакомца по другую сторону путей, удивляясь, почему до сих пор больше никто не заметил гладкий череп под широкополой шляпой.

Я стою неподвижно, не в состоянии дышать, думать или сделать что-то, кроме как смотреть в пустые глаза, в то время как незнакомец тянет руку и стягивает маску, и под ней ничего нет, кроме тьмы. И я проваливаюсь в те пустые глаза, и уже снова в Новом Орлеане, когда скелет шагает ко мне, протягивая ко мне свою костлявую руку.

И на этот раз я кричу.

Глава вторая

Скелет отступает.

— Эй, эй, — произносит он, отшатываясь. — Прости, малышка. — Он поднимает руки в знак капитуляции, и это вовсе не кости, а плоть, кончики пальцев торчат из обрезанных перчаток. — Я не хотел тебя напугать.

Его голос легкий, человеческий, и когда он стягивает маску, под ней оказывается лицо, дружелюбное и настоящее.

— Кэссиди! — кричит мама, хватая меня за локоть. — Что происходит?

Я мотаю головой. Я слышу, как бормочу, что всё в порядке, что это моя вина, и что он меня не напугал вовсе, но сердце колотится в груди так громко, что стук слышен в ушах, и мне приходится заставлять себя дышать, когда мужчина уходит. И если кто-то и подумал, что довольно странно увидеть одетого в скелета человека утром, никто ничего не говорит. Никто даже не обращает на него внимания, пока он бредет прочь по улице, насвистывая.

— Кэсс, — тихо произносит Джейкоб.

Я опускаю взгляд и вижу, что у меня дрожат руки. Я обхватываю камеру и крепко сжимаю, пока они не перестают трястись.

— Ты в порядке, ребёнок? — спрашивает папа, и оба моих родителя смотрят на меня так, словно у меня отросли усы или крылья, и я из их дочери превратилась в нечто пугливое, хрупкое и странное.

Я их не виню.

Я ведь Кэссиди Блейк.

Я никогда не была брезгливой. Даже когда у девочки в школе пошла кровь носом и выглядело это так, словно ей на лицо вылили ведро красной краски. И даже когда я вонзила руку в грудь призраку и впервые вынула разложившиеся останки его жизни. И даже когда я упала в могилу и пролетела пять уровней древних костей.

Но скелет в костюме был другим. Одного воспоминания было достаточно, чтобы я вся задрожала. Тогда, в Париже, когда незнакомец в маске скелета взглянул на меня с другой стороны путей, было похоже, что он смотрел прямо сквозь меня. Словно я была теплой комнатой, пока в ней не открыли окна и всё заполонил холод. В тот самый момент я еще никогда не чувствовала себя настолько плохо, я была так напугана и одинока.

— Как дементал, — говорит Джейкоб.

Я, моргая, возвращая свое внимание к нему.

— Что? — переспрашиваю я.

— Ну, знаешь, эти жуткие монстры из Гарри Поттера, похожие на привидения, которые высасывают твою жизнь, радость и оставляют после себя лишь смерть и холод.

А. Он имеет в виду дементора.

Джейкоб никогда не читал книг, поэтому его знания основаны на отрывках из фильмов и моих постоянных упоминаниях, но на счет этого он прав.

Было очень похоже. Когда я заглянула тьме в глаза, из меня вышел весь свет. Но дементоры ненастоящие, и чем бы ни была та штука в Париже, она… просто существовала. В конце концов, я думаю, что существовала.

Никто его не видел.

Даже Джейкоб.

Но для меня он был достаточно реальным.

— Я верю тебе, — говорит он, соприкасаясь своим плечом с моим. — Но, быть может, тебе следует поговорить с Ларой.

Это последнее, что я ожидала услышать от Джейкоба.

— Знаю, знаю, — говорит он, засовывая руки в карманы.

Джейкоб и Лара на самом деле не очень ладят. Разные темпераменты, наверное: Джейкоб — воплощение Гриффиндора, а Лара — вне сомнений Когтевран, но всё гораздо сложнее. Лара — охотник за призраками, как и я, и её работа, ну и моя работа тоже, отправлять призраков на другую сторону, но Джейкоб всё еще здесь.

Он откашливается.

«Здесь он и должен находиться», — намеренно думаю я.

— Послушай, — говорит он. — Лара не знает всего, но ей известно многое, и, быть может, ей уже доводилось видеть одного из таких скелетов прежде.

Я проглатываю комок в горле. Что бы я ни увидела в Париже, это был не человек. По форме он походил на человека, более или менее, особенно в черном костюме и широкополой шляпе. Но человек из плоти и крови. У человека за маской есть лицо. У человека есть глаза.

Что я видела?

Это вообще был не человек.

Когда родители отходят чуть дальше вперед меня, я достаю телефон. Сейчас середина дня в Шотландии, полагаю, Лара по-прежнему со своей тётей. Я отправляю сообщение.

Я: Привет, можешь говорить?

Через несколько секунд она присылает ответ.

Лара: Что Джейкоб сделал на этот раз?

— Грубо! — бурчит Джейкоб.

Я опускаю взгляд на экран, пытаясь понять, как спросить её о том, что я видела на платформе. Я прикусываю губу, подыскивая слова.

— Попробуй «страшный, но приятно одетый, высасывающий душу скелетообразный чувак», — предлагает Джейкоб, но я шикаю на него.

Я: Существуют ведь другие паранормальные вещи, верно? Кроме призраков?

Лара: Тебе придется быть более точной.

Я начинаю несколько сообщений, каждый раз удаляя их. Не знаю, что меня останавливает. Или знаю. Я не могу вечно бегать к Ларе. Не должна. Я ведь тоже охотник за призраками. Я должна знать, что делать. А если не знаю, должна самостоятельно справляться с трудностями.

— Конечно, — отвечает Джейкоб. — Но у тебя нет мёртвого дядюшки, который всю жизнь провел, занимаясь паранормальными исследованиями, а теперь, будучи призраком, просиживает зад на кресле у тебя в гостиной.

— Нет, — медленно отвечаю я. — Но у меня есть ты.

Джейкоб улыбается, но несколько неуверенно.

— Да, очевидно. — Он шаркает ботинком. — Но я не видел той