Бесприданница. Графская дочка - Надежда Игоревна Соколова

Богинь было всего три: богиня любви Артина, богиня красоты Дорая, богиня домашнего очага Лакси. И большой роли в местном пантеоне они не играли.

Все это я почерпнула из книг в усадьбе, с которыми не расставалась, тщательно занимаясь самообразованием. Память тела, увы, не могла мне помочь. Я не знала ничего из того, что было известно настоящей Марлене, и могла рассчитывать только на свои собственные умения, принесенные с Земли. Но, конечно, хуже всего дела обстояли со знаниями. То, что было известно Марлене, обошло меня стороной. Поэтому я и дневала и ночевала в довольно скудном книгохранилище, глотая все, что попадалось под руку, вне зависимости от тематики.

Вот и теперь, отложив в сторону книгу по мифам и легендам Лакруса, я поднялась из кресла в книгохранилище. Часы на столе напоминали о необходимости спускаться в обеденный зал, обедать. Ну и заодно выслушать уйму нотаций и жалоб от родителей, в том числе на жизнь, несчастную долю и собственных дочерей, которые не ценят ничего из того, что для них делалось.

Отец, граф Ортега, старался строго следовать традициям, особенно тем, которые закладывались еще его предками. Необходимость собираться всей семье за одним столом три раза в день была одной из таких традиций. Следовало вовремя появиться в зале, усесться на свое место и поучаствовать не только в совместной трапезе, но и в обсуждении последних сплетен. Уважительной причиной, по которой пропускался общий прием пищи, являлась только серьезная болезнь. Во всех остальных случаях нужно было показать всем и каждому, как чтутся традиции.

Не сказать, чтобы мне нравились эти постоянные выходы к общему столу. Но таким образом я имела возможность узнать как можно больше о местных нравах, о соседях и их родне, да и о собственных родственниках – тоже.

И потому к нужной минуте я переступила порог обеденного зала с необходимой улыбкой на губах.

– Добрый день, батюшка, матушка, – я присела в неглубоком реверансе, как того и требовал местный этикет.

Родители кивнули.

– Усаживайся, Марлена, – приказал отец.

Сестры уже сидели на своих местах. Ждали только меня. Я пристроилась в самом конце стола, как и положено младшей дочери.

Сегодня на завтрак подавали чуть подслащенную лашку, кашу, отдаленно напоминавшую земную пшенку, поджаренный бекон, сырники, ягодное варенье и хлеб. Вроде не сильно большой выбор. Но на пятерых – довольно приличный набор продуктов. И, думаю, родители будут очень рады, когда удастся избавиться хотя бы от одного голодного рта. Все экономия. А местные небогатые аристократы знали в ней толк, в отличие от столичных хлыщей, которые деньгам счета не имели.

– Матушка, в чем мы отправимся к герцогам Заринским? – поинтересовалась Рания, когда почти весь завтрак был съеден. – Портнихи не было, новых платьев у нас нет.

– В старых поедете, – проворчал отец. – Нашли моду – к каждому выезду требовать новое платье. Вы еще те не сносили.

– Но, батюшка, нас уже видели во всех наших платьях, в некоторых – и не по одному разу! – возмутилась Линда.

– Горе-то какое, – буркнул отец. – Перешейте, украсьте их и езжайте. Руки вам для чего даны?

Мать благоразумно молчала, не вмешивалась в воспитательный процесс, ковырялась вилкой в своей тарелке. Она вообще собиралась сидеть дома. Уж ее-то наряды были известны во всех гостиных. А новых платьев не предвиделось еще долго.

Чувствительная Рания между тем всхлипнула, подскочила из кресла и выбежала из обеденного зала. Более спокойная Линда последовала за ней.

Я осталась на месте. Сначала доем свою порцию, потом решу, что делать дальше.

Глава 4

– Дурынды, – фыркнул отец, едва дверь за дочерьми захлопнулась. – Новые платья им подавай. А кто налог будет вносить в императорскую казну? А семена закупать? А конюшню обновлять? Про новую карету я вообще молчу. Старая рассохлась совсем.

– Но наряды нужны, – вздохнула мать и развела руками. – У Марлены, – кивок в мою сторону, – вообще новых платьев больше года не было. Как бы она из старых не вылезла. Да и Рания с Линдой должны же чем-то женихов привлекать.

– Приданым привлекут, – отрезал отец. – Все равно ни на что другое они не способны. Безмозглые курицы.

Мать не решилась вступаться за дочерей. Мне же вообще было непонятно до конца, какие отношения сложились внутри семьи. Так что я не рисковала вмешиваться.

Я подозревала, что отец недавно получил какое-то неприятное известие, возможно, связанное с деньгами. Потому что раньше, до сегодняшнего завтрака, он не был таким резким и грубым. Да, он не приходил в восторг от постоянных просьб жены и дочерей. Но и не отрывался на них так, как сегодня.

Увы, у меня было слишком мало данных, чтобы понять всю картину взаимоотношений между теперь уже моей родней. И приходилось побольше молчать.

Хуже всего было то, что я, настоящая я, не владела никакими видами рукоделия. На Земле мне это просто не было нужно. Здесь же память тела Марлены отказывалась что-нибудь мне подсказывать. Так что я не могла, по совету отца, никак освежить или разнообразить свои наряды. Что ж, значит, поеду в гости в том, что найду в шкафу. В любом случае, от меня никто не ждал, что я внезапно сделаю выгодную партию.

Между тем завтрак завершился. Мы вышли из-за стола. Отец широким шагом покинул обеденный зал, явно спешил куда-то.

Мать повернулась ко мне.

– Марлена, детка, пойдем, попьем чай в гостиной. Заодно обсудим вашу с сестрами скорую поездку.

– Конечно, матушка, – как и подобает послушной дочери, откликнулась я.

Чай, так чай. Может, в поведении отца что-то прояснится, мать расскажет, какая муха его сегодня укусила.

Мы поднялись на второй этаж, зашли в гостиную, уселись в кресла. Обстановка вокруг оставляла желать лучшего. Ремонт в комнате не помешал бы. Да и мебель желательно перетянуть. А то обивка на тех же креслах уже выцвела от частых лучей солнца.

В общем, видно, что семья живет далеко не богато.

Вызванная колокольчиком служанка споро накрыла на стол, поставив старый сервиз, который, наверное, использовался еще предками Марлены. К чаю прилагалось простенькое печенье, не особо сладкое, но сытное. Съел одну-две штуки и сразу же утолил голод.

Первую чашку чая мы пили молча, неспешно делая глотки, один за другим. То ли так по этикету было положено, то ли мать собиралась с мыслями, чтобы начать беседу, вряд ли такую уж легкую.

В любом случае, заговорила она уже после того,