Опекун. Тихий омут - Ана Сакру

часто дышала, стараясь не расплакаться. Испугалась. А еще ей так обидно было, что он только из-за денег пришел. Она умом понимала, что по- другому и быть не могло, но проглотить это в очередной раз. Черт…

– У Соколова есть выход на одного нейрохирурга в Японии. Он предложил помочь с бабушкой. Просто так, в память об отце. Из клиники ответ уже пришел, что шансы есть… Как я могу не попробовать. Самой мне никак, даже с кучей денег к нему не попасть. Так что не трясись за свои акции чертовы. Я ведь обещала же…Я сдержу, все твое, – затараторила сбивчиво Тая, теребя дрожащими пальцами ремешок сумки, – Все, поговорил? Теперь выпусти меня! Я такси возьму, – дернула дверную ручку, но она не поддалась, – Ну?! – дернула еще раз. Подбородок задрожал.

Кир молчал, странно смотря на нее. Глаза будто абсолютно черными стали.

– Тайка, давай все заново, – сдавленно пробормотал, – Я за эти месяцы передумал, пиздец…Тая…

Тая замерла, ошарашенная. А через секунду его лицо уже расплылось у нее перед глазами из-за соленой пелены.

– Я тебе уже все сказала тогда! Знать, что ты ради денег – это такое унижение…Я с ума сойду, я так не могу!

– Да бля, я не… – снова подался к ней Кир, но Тая выставила вперед руки, продолжая.

– Я не поверю, не надо! Больше не о чем говорить. Выпусти…Выпусти меня! – опять задергала дверную ручку.

Но Кир вместо этого отвернулся, сжав челюсти, и выжал газ, стартуя и резко вильнув в ряд.

– Все, успокойся. Едем без разговоров. Только одно – раз так, не смей больше хоть одна с Соколовым встречаться. Бери Картаполова или кого-то из его конторы, поняла? – резанул по всхлипывающей Тае взглядом.

– Хорошо, – пробормотала устало девушка.

Прикрыла глаза. Внутри будто вакуумом вытянуло все. Черная пустота. Кир включил музыку. Но даже она не могла заполнить повисшую между ними вибрирующую тишину.

3

– Привет, бабулечка, ну как ты? – Тая склонилась к Лидии Михайловне, поцеловала в морщинистый лоб, а потом, приставив к больничной койке стул, села как можно ближе и обеими руками сжала сухую слабую ладонь старушки.

Все это время Лидия Михайловна растерянно наблюдала за ней своими блеклыми глазами. Нахмурилась в попытке узнать, а потом заулыбалась.

– Леночка, дочка, ты пришла, – залепетала радостно, – А я думаю, где ж ты ходишь, пока я тут. Лежу одна да одна. Скучно мне, дочка, от безделья с ума схожу. Может заберешь меня, а? Там поди уже полоть надо. Тяжело ж одной! Ночку-то доишь? Ты только банки не забывай кипятить, скиснет же…

Тая, устало вздохнув, молча кивала и гладила старушечью руку, разглядывая на ней темные пятна времени. Ей нечего было сказать. Пытаться донести, что она не Лена, ее погибшая мама, а Тая – внучка, было бесполезно.

Лидия Михайловна тяжело восстанавливалась после перенесенного инсульта. Она могла немножко ходить, говорила, но левая половина тела все равно плохо слушалась ее. Мыться самой, как и много других вещей, было теперь старушке недоступно. Лицо перекосило, правый глаз оказался наполовину закрыт.

Но все это было не так страшно, как то, что ментально ей становилось хуже и хуже. После кровоизлияния осталось новообразование, давящее на мозг и нарушавшее память и когнитивные способности. Оперировать никто не брался, только в японской клинике ответили, и то благодаря Соколову.

Чаще всего бабушка просто не узнавала Таю, как сегодня, путая ее то с матерью, то со своей умершей сестрой, но иногда Лидия Михайловна превращалась в натуральный овощ, бесцельно пялившийся в потолок. В такие моменты Тае было особенно страшно.

Впрочем, и когда Лидия Михайловна приходила в себя полностью, бывало не лучше. Потому что она тут же просила Таю оставить ее умирать. Плакала, что обуза и всегда мечтала отойти в мир иной быстро и никому не доставляя хлопот, а теперь сколько внучке с ней мучиться?

Лучше убиться. И она клятвенно обещала покончить с собой при первой же возможности.

Тая тогда тоже плакала и жарко переубеждала бабулю, что ей главное, чтобы Лидия Михайловна жила. Да и не в тягость она никому – благо старушка лежит в отличной клинике, а ухаживающему за ней медперсоналу хорошо за это платят.

Это были очень тяжелые разговоры, выматывающие из Таи всю душу. Именно поэтому ей так важно было попробовать вылечить Лидию Михайловну. Ну а вдруг бабушке станет лучше? Вдруг?! Слушать про "выброшусь, как только доползу до окна, на котором нет решеток" Тая уже не могла.

Но сегодня, слава Богу, их разговор протекал мирно. Лидия Михайловна давала бесконечные наставления по поводу давно проданного огорода, вспоминала бывших соседей, большинство из которых уже не было в живых, а Тая невпопад кивала, мысленно уплывая к встрече с Кириллом. Внутри нее лихорадочно вибрировало, как не пыталась она успокоиться. Пусть больно, но она была так рада видеть его.

Так соскучилась…

Он все такой же. Тепло, энергетика, тембр голоса, взгляд, запах.

Она сидела, машинально гладя бабушкину руку, и перебирала в голове каждую деталь. Не могла остановиться.

Он такой…Притягательный, уверенный, глубокий, идеальный для нее.

А еще закрытый, расчетливый, лживый…

Она бы даже эти качества ему могла легко простить, его расчетливость и лживость, если бы они не были направлены против непосредственно нее.

Тая долго думала над тем, что произошло. Над тем, что возможно именно Кирилл убил отца, а следом и служанку, и с ужасом для себя осознала, что готова была бы оправдать его.

Что верит, что даже если это правда, то значит у Кира были причины. Что он не хладнокровный монстр.

И что вот настолько слепы, фанатичны ее чувства. Что простить ему она не может лишь одного – безразличия. Того, что его чувства к ней не такие же. Что их оказывается, вовсе нет, как он сказал матери в том подслушанном разговоре.

Что ему просто нужно ее наследство и полный контроль для собственного спокойствия.

Нет, с этим Тая не могла смириться, не могла вынести. Прыгать с крыши, так вдвоем.

Через час в палату зашла медсестра, бабушке было пора на процедуры. Тая поцеловала старушку во впалую щеку, пообещала прийти завтра и покинула палату. На душе стало чуть спокойней. Под тихую, умиротворяющую речь бабули Таю хоть немного отпустило после встречи с Кириллом. Она почти взяла себя в руки, пришла в себя.

Кир в прошлом. У нее новая жизнь.

На первых порах после ухода из особняка Тихих Таю очень поддержала Захарова Варька, ее бывшая одноклассница, у