Любовь, которую ты вспомнишь - Рина Сивая

Эта комната с панорамными окнами нравилась мне больше всех. Из спальни наверху вид, конечно, тоже красивый, но именно здесь море казалось таким близким, руку протяни – и достанешь.

Море я любила. Любила с тех самых пор, как папа и мама первый раз привезли нас с Лерой в Барселону: мне было двенадцать, сестре – восемь. Я влюбилась сразу во все: в пляжи, морскую пену, голубые волны. И в город с его шумными рынками, тихими переулками и широкими проспектами. С тех каникул я лелеяла мечту однажды перебраться в Испанию, даже язык учила по видео-урокам и приложению в телефоне. Без практики, конечно, получалось так себе, но, когда год назад я все-таки накопила на отпуск в столице Каталонии, мой корявый испанский пригодился.

Тогда я и познакомилась с Диего.

Глава 3.

Мы столкнулись в аэропорту: я шла, выискивая табличку с названием моего отеля, а он спешил куда-то, громко разговаривая по телефону и размахивая рукой со стаканчиком кофе. Не знаю, как так получилось и кто в кого врезался, но в конце концов именно моя блузка оказалась безвозвратно загублена, а его напиток растекался по мне и полу.

– ¡Gracias por no estar caliente! [Спасибо, что не горячий (исп.)] – от раздражения выдала, даже не запнувшись – слова сами возникли в голове.

Вот и пришелся к месту мой кустарный испанский, хотя, конечно, первую встречу с носителем языка я себе не так представляла.

– ¡Lo siento! ¡No sé cómo pasó todo! ¿Estás bien? [Простите. Не знаю, как так вышло! Вы в порядке? (исп.)]

Он так быстро это произнес, что я с трудом поняла. Оказывается, настоящий испанский совсем не такой, какой звучал в наушниках. Более быстрый, более рокочущий. Сложно восприимчивый, если коротко.

Логично, что для ответа мне потребовалось больше времени, чем готов был выделить незнакомец, да и я больше переживала о кофейном пятне на светло-желтой ткани. Поэтому о том, что нужно ответить хоть что-то, я вспомнила только тогда, когда поймала на себе слишком пристальный мужской взгляд.

– Espero que tengas más cuidado la próxima vez.[Надеюсь, в следующий раз вы будете осторожнее (исп.)]

Кивнув, незнакомец подхватил пустой бумажный стакан и двинулся в сторону. И лишь через два его шага до меня дошло, что именно он сказал.

Он выставил меня виноватой!

Вины за собой я совсем не чувствовала, поэтому со всей души зарядила в широкую удаляющуюся спину весомое русское:

– Мудак!

Каков был шанс, что в гуле оживленного аэропорта мужчина меня расслышит? А что в испанском городе найдется мужчина-иностранец, который поймёт мое русское оскорбление? Я, разумеется, не скрывала возмущения, но не настолько, чтобы мой обидчик вдруг остановился, резко крутанулся и смерил меня горячим взглядом.

А потом окончательно добил, произнося с заметным акцентом:

– Сумасшедшая!

Пока я стояла и хлопала глазами с раскрытым ртом, незнакомец вновь разворачивался и терялся в толпе. Никогда не чувствовала себя настолько глупо!

В итоге представитель туроператора нашел меня сам. Подошел, осторожно тронул за руку, спросил, я ли «сеньорита Литовцева», и вывел тем самым из прострации.

Дорога до отеля, заселение и знакомство с территорией быстро заставили меня забыть о происшествии в аэропорту, а вечером, когда я спустилась в бар, заказала коктейль и собиралась выйти на террасу, чтобы полюбоваться морем, в меня сбоку кто-то влетел.

Все содержимое моего стакана с клубничным мохито оказалось на кипельно-белой мужской рубашке.

– ¡Por favor, perdóname! [Пожалуйста, простите! (исп.)]

Отставив бокал на барную стойку, я подхватила салфетки, но не успела обернуться, услышав подозрительно знакомый голос.

– ¿Tú otra vez? [Снова ты? (исп.)]

Передо мной стоял тот самый мужчина. Высокий, мой прямой взгляд упирался точно в сильную шею – такую голыми руками явно не сломаешь. Чуть выше – острый подбородок той степени небритости, когда еще не борода, но уже и не двухдневная щетина. Пухлые губы даже на вид казались мягкими, хоть сейчас и поджимались недовольно. Кустистые брови вразлет цвета темного шоколада, под стать им – недлинные каштановые волосы в стильной прическе.

И неожиданно – голубые глаза.

Наверно, это несоответствие и поразило меня больше всего, ведь все встреченные сегодня испанцы были кареглазыми. А тут такой уверенный светлый взгляд, чуть злой, что за ним терялось впечатление и от накаченных плеч, и от расстёгнутой на две пуговицы рубашки. Мокрой, облепившей рельефную грудь и часть живота.

– ¿Es esto venganza? [Это месть? (исп.)] – так и не дождавшись от меня какой-то адекватной реакции, поинтересовался мужчина.

Если еще мгновение назад я планировала промокнуть салфетками устроенное на чужой одежде безобразие, то теперь возможность дотронуться до мужского тела меня почти пугала. Ибо слишком соблазнительными казались эти едва заметные в вырезе волоски, убегающие ниже.

Да, я извращенка. Мне нравилась волосатая мужская грудь! Не до состояния обезьяны, конечно, но это куда притягательнее, чем вылизанные до блеска тела с обложек журналов. Мужик должен оставаться мужиком, и сейчас напротив меня – как раз такой образец.

– Это карма, – по-русски усмехнулась я и с силой прижала салфетки к рубашке, почти сразу отпустив бумагу, будто бы могла через нее обжечься.

Длинные пальцы успели перехватить салфетки до того, как те упали, и принялись оттирать следы от коктейля. Безуспешно.

Стерва внутри меня испытала удовлетворение – ведь наверху, в номере, моя блузка висела на полотенцесушителе с таким же несмываемым пятном. Но выкидывать ее было жалко, поэтому, бросив попытки отстирать кофе отельным мылом и гелем для душа, я решила отложить вопрос до возвращения на родину.

А мужчина все пытался оттереть красноватые разводы, словно не замечал, что делал только хуже. Я тактично помалкивала, боясь, что с трудом удерживаемая ирония прорвется наружу, и случится международный скандал. Наверное, мне стоило еще раз извиниться и отойти, но…

У меня отпуск. Я – в лучшем городе мира, в красивом коктейльном платье цвета ночного неба. Передо мной – божественно красивый мужчина, пусть и немного злой. Интригующее начало вечера, разве нет?

Жаль, выпивка закончилась, не начавшись. Даже попробовать не успела!

– ¡No una mujer, sino un desastre! [Не женщина, а катастрофа! (исп.)] – откидывая мятые салфетки на стол, рычал мужчина. А после поднимал на меня свои блестящие то ли от злости, то ли от света глаза. – Ты должна мне новый… рубашка!