Играя роль - Мейси Т. Риоса

Он, казалось, немного расслабился при этом, поджал губы и глубоко задумался, как будто тоже вспоминал. Нам было по тринадцать, и это было летом, когда он переехал в соседний дом. Вздохнув, он взял свою бутылку с водой и сделал глоток.

— Теперь я люблю плавать, потому что ты был достаточно терпелив, чтобы научить меня. Плюс, если ты поможешь мне с сексом, я сомневаюсь, что в этот раз тебе придется ждать часами, я клянусь, что всегда возбуждена, так что… — и тут мы снова начинаем задыхаться.

— Ради всего святого, Дани!

— Да ладно, чувак, ты переспал с половиной женского населения Холлоусайда, но ты не можешь смириться с тем, что я выражаю свою сексуальность? — Я подняла руки вверх, выглядя подавленной. — Знаю, ты, наверное, думаешь, что это странно, потому что мы выросли вместе, но я клянусь, это не так! Возможно, когда-то мы считали друг друга братьями и сестрами, но мы не родственники! Так что все в порядке. — Прошла секунда, и у меня появилась идея: — Хотя мы могли бы сыграть в ролевую игру в родственников, я могла бы быть твоей сводной сестрой или что-то в этом роде, а ты бы прокрадывался ночью в мою спальню…

— Я подумаю об этом. — Он резко встал, да так резко, что стул упал позади него. Положив учебники перед собой и схватив рюкзак, он посмотрел на меня еще раз, как будто хотел сказать что-то важное, но вместо этого просто повторил: — Я подумаю об этом.

Затем он ушел, оставив дверь за собой приоткрытой.

Мои плечи поникли в знак поражения.

ЛЕВИ

Необходимость нанимать репетитора, чтобы остаться в команде, была отстойной, но знаете, что менее отстойнее? Даниэлла Вега в качестве репетитора.

Эта девушка была г-о-р-я-ч-е-й. И к тому же еще забавная. Она была похожа на воплощение каждой моей эротической мечты.

То, что она была моим репетитором, делало ситуацию менее дерьмовой, и мне действительно нравилось заниматься с ней. Она заставляла трудные вещи казаться легкими и не заставляла меня чувствовать себя тупым спортсменом. В отличие от большинства репетиторов, которые были у меня в прошлом.

Я с нетерпением ждал наших занятий раз в две недели, мне нравилось сидеть рядом с ней целых полтора часа, вдыхая запах ее волос с ароматом вишни и ванильных духов. Она всегда улыбалась мне, когда я правильно отвечал, говорила, что я отлично справился, и откидывала голову назад, смеясь над моими глупыми шутками.

Не поймите меня неправильно, люди обычно улыбались мне и смеялись над моими шутками — почему бы и нет? Я веселый. Но иногда — чаще всего — это казалось фальшивым. Как будто они делали это потому, что от них этого ждали. Как будто они смеялись и улыбались только потому, что им нравилось то, кого я представляю, а не то, кем я являюсь.

Они видели только Леви Кэллахана, сына Томаса Кэллахана, одного из самых известных защитников в истории НХЛ, восемь чемпионатов, восемь трофеев.

А потом появился я. Я катался на коньках с тех пор, как достаточно подрос, чтобы стоять на ногах, и, конечно, я был талантлив, но это было ничто по сравнению с легендарным Томми К. Мои друзья и даже некоторые девушки, с которыми я встречался, были большими поклонниками хоккея и моего отца. Настолько, что иногда я сомневался, хотят ли они быть моими друзьями или его.

Вот почему Дани была таким глотком свежего воздуха. Она ни черта не знала о хоккее. Девушка даже подумала, что я играю капитана, как будто это была реальная должность на льду. Она также понятия не имела, кто мой отец, и это было лучшее в том, что мы с ней общались.

Жаль, что она подружилась со мной два года назад, когда только начинала заниматься со мной, потому что я бы пообедал с ней, поужинал и оттрахал бы эту девчонку до полусмерти. Несколько раз подряд. В ту же ночь. Или днем. Или утром. Я не был разборчив.

Остановившись перед комнатой, в которой мы обычно занимались, я даже не успел постучать, как дверь распахнулась, и из нее, налетевшись на меня, выскочил растерянный Джейс Гаррис.

С этим засранцем я мог бы прожить еще год, не видя его.

В Холлоусайде существовало определенное соперничество между хоккеистами и футболистами. Мы часто соревновались за финансирование и признание.

Футбольная команда утверждала, что наша школа была известна в основном своей футбольной командой, хотя на самом деле благодаря тому, что мы выиграли три чемпионских титула за последние три года — с тех пор, как я присоединился к команде. Кроме того, футболисты были напыщенными засранцами, которые в основном все были при деньгах и получили свое место в команде благодаря щедрым пожертвованиям своих отцов.

Да, я знаю, о чем вы подумали, я тоже при деньгах, и мой отец более чем щедр, когда дело доходит до пожертвований, но он был настоящим жестоким упрямцем. Я любил своего отца, и он тоже любил меня, и именно по этой причине он сказал тренеру не давать мне место в команде, если он считает, что я этого не заслуживаю. Иногда мне казалось, что тренер был строже ко мне, чем к остальным моим товарищам по команде.

Так что да, я заслужил свое место. Девяносто процентов ребят с футбольной команды — нет.

Тяжело сказать, что Джейс принадлежал к тем десяти процентам, которые действительно заслужили свое место. Засранец был хорош.

Эгоистичный, не умеющий веселиться, смотревший на нас, хоккеистов, свысока, но он был чертовски хорош. Даже мой отец так считал, когда приезжал в гости на неделю и мы ходили смотреть игру.

Мы с Джейсом были одного роста, но я был немного массивнее его худощавой фигуры, поэтому сильнее он, наверное, повредил руку, чем я, когда налетел на меня. Чувак выглядел таким измотанным, что можно было подумать, будто он застрял в комнате с гребаным тигром, а не с девчонкой ростом метр восемьдесят два.

Когда он поднял голову и увидел, с кем столкнулся, он нахмурился, и тут я понял, что палка, которую он обычно держал у себя в заднице, все еще торчала там.

Я насмешливо ухмыльнулся и кивнул в сторону двери, из которой он только что вышел.

— В чем дело, Джейс-хоул (Hole с англ. Дырка)? Что-то заползло тебе в задницу? Или из нее? — Мое прозвище для него всегда вызывало у меня усмешку.

— Пошел ты, тупица. — Он