Киндер-сюрприз для босса - Айрин Лакс

— Можно было бы поменять.

— Слишком много всего менять придется и кое-чего лишиться, — морщится. — Так и живу.… С дурацким именем.

— Акакий? — предположила я.

В ответ мой сосед громогласно рассмеялся. Так, что сидящие за соседним столиком вздрогнули.

— Нет, я не Акакий… — вытерев слезинки, выступившие от смеха, отвечает сосед.

— Ну… Я бы поняла, если бы тебя назвали Акакием, и ты стеснялся этого имени.

— Слава богу, я не Акакий. Надо же, появился повод сказать родителям спасибо. Ха, неожиданно!

— Ииии… Твоё имя….

— Спартак. Меня назвали Спартак. Как футбольный клуб. Как стадион. Как…

— Как гладиатора и предводителя восстания рабов.

— Говоришь, как мой дедуля. Он повернут на истории, исследовал то время.

— Ладно… Саня-Спартак, — смеюсь. — Что мешает тебе, совершеннолетнему, взрослому мужчине… изменить имя на то, которое тебе нравится? Это не запрещёно.

— Договоренности с родителями, — развел руками. — Дедуля оставил мне довольно солидное наследство, но с условием, что я не изменю имя.

— Мда.… У родителей свои причуды.

— Ты что-то об этом знаешь? — интересуется Саня.

В ответ я решила поделиться тем, как родители подарили мне квартиру и теперь не разрешают ничего там трогать, передвигать и постоянно контролируют состояние…

— Как-то приехали в гости. Без предупреждения, а у меня квартира ещё не убрана была. После посиделок с девочками. Накануне мы припозднились, у меня были первые выходные после двух недель без сменщицы… Я отсыпалась почти до обеда, потом взялась за уборку, и тут.… Бац! Мама приехала. Нежданчиком! Я к тому моменту мусор не успела вынести. Пакет стоял у порога в мешке, коврик не вытряхнула, плюс журнальный стеклянный столик был в пятнах. Видел бы ты выражение маминого лица. О, она с порога понеслась за моющими средствами, взяла тряпку и в каждый угол залезла, за каждую пылинку меня отчитала, потом ходила и носом тыкала… Ещё она меня этой грязной тряпкой пару раз по шее ударила и как только не обозвала…

— Пиз… Кхм… Мда! Не повезло тебе! Я хоть Саней назваться могу, а тебе придется терпеть.

— И не откажешься. Иметь собственную квартиру и терпеть придирки родителей или не иметь, снимать жилье, отдавать львиную часть зарплаты, а я не могу себе этого позволить… В общем, выбор очевиден.

— Говорят, дареному коню в зубы не смотрят. Но есть и другая сторона. Я считаю, что подарок — это нечто безусловное. То, что должно исходить из самого сердца души. То, за что ты не попросишь ответной услуги и не станешь требовать благодарности…

Мне понравилось, как он выразился, «из самого сердца души». Я тогда задумалась, есть ли у нашей души сердце….

В тот вечер, у нас прекрасно сложилось общение, я и не заметила, как пролетело время, как мы слопали не только по одному штруделю, как гуляли допоздна…

Потом Саня-Спартак проводил меня… то есть нас… до дверей наших квартир и… поцеловал.

Он прижал меня к двери моей же квартиры.

Я возразить не успела, потому что его горячий рот нацелился на мой, впился, заставив замолчать.

Веки сами закрылись, глаза предпочли не видеть лица этого мужчины.

Почему, когда поцелуй нравится, всегда хочется закрыть глаза?

Это так сладко и чувственно, интимно, когда за закрытыми веками будто загораются золотистые звездочки удовольствия….

Я обняла его за шею, позволив этому поцелую продлиться, и неожиданно услышала хриплый шепот:

— Двадцать два.

— Что?

— Двадцать два сантиметра, — усмехнулся он и прижался покрепче, окончательно меня смутив откровенной демонстрацией...

Вот так неожиданно и сладко начался наш роман…

Если бы я знала, что он разобьет мне сердце уже совсем скоро, я бы не повелась на его поцелуи, эрудицию, чувство юмора и манкую сексуальность, но…

Тогда он меня покорил и заинтриговал.

Той же ночью я лежала в постели одна и думала, двадцать два сантиметра….

Черт…. Это много?

Судя по тому, как ахала и облизывалась моя подруга, это было чертовски здорово и обещало быть приятным..

Глава 3

Рената

Позднее

— Я кое-что выяснила… Эй. Ты меня слушаешь? — говорит Маша, пощелкав пальцами возле моего лица.

— Ага, да. Конечно, — спохватилась я, зевнув. — Просто смена была сложная перед выходными, никак не отойду.

И ночь бессонная — в оставшийся выходной перед началом длинной рабочей недели мы с Саней гуляли. Вообще мне нравится его имя, настоящее, имею в виду.

Есть в этом мужчине что-то такое, притягательное, необыкновенное: то, как он преображается, когда позволяет себе проявлять эмоции. Тогда его мимика живая, пульсирующая и очень теплая. Но он может быть очень скупым на эмоции, и тогда по его лицу ничего не прочитать — камень и то красноречивее.

Я эти перемены в нем несколько раз замечала, когда он говорил по телефону. Явно по делам или что-то в этом роде, отходил недалеко от меня и становился буквально другим человеком.

Мы снова целовались. Так много и горячо, что мои скулы до сих пор ныли, и тело сладко млело от поцелуев под одеждой, от бесстыжих ласк пальцами, от удовольствия, после которого белье становилось влажным.

Я не совсем отсталая, как иногда любит пошутить Маша, встречалась с парнями и знакома в тем, что такое петтинг и прочее, но вот желания зайти дальше не возникало. Как-то слишком быстро они переходили от ручных ласк к необходимости раздвинуть ножки, иногда даже пугали напором и злились, а я не спешила в этом вопросе. Даже была пуглива, потому что имела не очень приятный, мягко говоря, опыт в прошлом, когда меня едва не изнасиловали на одной из вечеринок. Ещё в старшей школе, но в разношерстной компании, где были парни и девушки постарше.

Злоумышленников спугнул неожиданный приезд домой одного из родителей.

Дурное могло произойти, но не случилось. Однако страх остался, как остался и закоренелый стыд вины, которую так просто не вытравить. Поэтому парни сливались, как только начинали считать, что я слишком долго их динамлю…

И если я слышала « Давай, выпей, расслабься!» — для меня