Трезвый расчет - Кейт Вудсток

– Дядя Кларенс, я ведь только в банк…

– Ну конечно, конечно, в банк. Отлично, просто отлично.

Большой зал особняка Уилбери без преувеличения был настоящим сердцем дома. Огромный камин рассылал волны тепла во все его уголки, стены были обшиты резными панелями из древесины вишни и украшены изящными гобеленами, а пол устилали мягкие итальянские ковры. Сквозь высокие стрельчатые окна лился чуть приглушенный солнечный свет неяркого лондонского дня. По вечерам здесь зажигали масляные светильники, добавляя в них ароматические масла, и этот нежный аромат не выветривался из зала никогда.

Семья Уилбери проводила здесь все вечера, да и большую часть дня. У каждого имелся свой любимый уголок. Дядя Кларенс обычно восседал на резном деревянном кресле близ шкафа, заполненного свитками и книгами, редкими манускриптами на всевозможных языках и географическими картами. Джилл садилась у самого камина и шила либо вышивала гладью. Напротив нее всегда усаживался дядюшка Фред, для него был специально приготовлен низенький арабский столик, на котором стояла доска с шахматами. Дядя Фред мог часами играть сам с собой, бросая свои маленькие армии в бой, где победителем неизменно оказывался он сам.

Тетушки Мэри и Элли садились обыкновенно у окна, смотрели на цветущий садик и на толпы вечно занятых лондонцев, спешащих по своим делам по Стренду.

Голос Кларенса прозвучал необычно серьезно и немного печально:

– Мэри, Элли, Фред! Джилл нас покидает.

Тетя Мэри, тетя Элли и дядя Фред отложили свои занятия и встали полукругом. Мэри простерла к Джилл свои белые красивые руки с необычно длинными, тонкими пальцами и с грустью произнесла своим певучим голоском:

– О, дорогая, неужели пора? Ведь мы так долго не увидимся.

Джилл осторожно пожала тонкие пальцы, чувствуя себя, как обычно в такие минуты, странно неуклюжей и неловкой.

– Тетя Мэри, нет никаких поводов для грусти, честное слово! Я просто еду в банк, со мной едет Дина…

Из голубых глаз тетушки Элли неожиданно заструились хрустальные слезы. В руках у нее оказалась зимняя куртка Джилл.

– Мы будем страшно скучать по тебе. Будь умницей и никогда не забывай, что ты носишь славное имя Уилбери. Ты – настоящая Уилбери, хотя твоя матушка и была северянкой, а потому ты немного чересчур практична, если мне будет позволено так выразиться. Все равно она была замечательной и любимой женой для нашего брата Джерома.

Родственники согласно и весьма энергично закивали. Джилл беспомощно смотрела на них. Она уже хотела что-то сказать, но в этот момент Мэри, всхлипывая и шмыгая носом, принялась расправлять воротник ее платья.

– Твоя тетя Элли абсолютно права. Ты и Джейк – Уилбери, настоящие Уилбери, хотя вы и упрямитесь, отказываясь признавать этот факт. Но от правды не убежишь. Позволь, я поправлю твою цепочку. – Она поцеловала Джилл и добавила: – Да, как только сможешь – возвращайся.

Джилл совсем сникла и пробормотала растерянно:

– Я же вернусь через пару часов… Даже меньше. Я ВСЕГО ЛИШЬ ИДУ К НАШЕМУ БАНКИРУ! Я не собираюсь отправляться в Уэльс раньше чем через месяц. Я должна дождаться Джейка. И вы все это знаете! Все!!!

Она обвела взглядом прекрасные, почти нечеловеческие лица. Дядюшки и тетушки стояли вокруг нее. Улыбались, кивали, а потом разом подхватили ее под руки и повели к выходу, где уже ждала Дина. После многочисленных объятий и поцелуев девушка буквально выпала из дверей, и верная секретарша подхватила ее под руку и довела до лимузина. Джилл оглянулась на дом. Тетушки и дядюшки отчаянно махали ей из окна, всхлипывали и улыбались.

Джилл была не просто удивлена – она была ошеломлена, сбита с толку и полностью выбита из колеи. За много лет она, как ей самой казалось, привыкла ко всем чудачествам своих родственников, но сегодня они превзошли самих себя.

– Дина, может, отложим поездку? Я себя как-то странно чувствую… Они совершенно безумны! Как Мартовские Зайцы и Шляпники!

Дина посмотрела на свою молодую хозяйку с нежностью и любовью, а потом тихо ответила:

– Все будет хорошо, мисс Джилл. Они просто фантазеры. И очень вас любят.

Она сказала это так просто и уверенно, что Джилл сразу успокоилась.

Лимузин тронулся и уже через пару минут катил по шумным улицам Лондона. Вокруг бурлила и шумела толпа.

Джилл Уилбери откинулась на мягкие кожаные подушки и пробормотала:

– Бог даст, ты окажешься права, Дина. И все же у меня такое чувство, что нам следует побыстрее разделаться со всеми делами и вернуться домой как можно скорее!

– Я думал, эта Джилл окажется блондинистой красоткой с ногами от шеи!

Дик Аллен сидел, прислонившись спиной к каменной стене и скрестив руки на груди.

День был довольно теплым и солнечным, но ветер предвещал бурю.

Рядом с Диком сидел Рокко, подвижный чернявый парень с умными глазами и вечно улыбающимся ртом.

– Так и есть. Она просто не подходит своему имени. Наверное, ее родители хотели бы, чтобы их дочь была другой.

Дик хищно осклабился.

– Ага. И сын тоже.

Он сидел, лениво развалившись, но глаза по-звериному зорко и настороженно следили за высокой статной фигурой женщины, выходящей из сверкающего лимузина. Джилл Уилбери.

– Что ж, друг Рокко, такому зверю, как Джейк, вполне пристало иметь такую сестру. У нее разве что черты лица помягче да все цвета побледнее.

– Побледнее? Босс шутит. У нее волосы цвета заката!

– Я бы сказал, восхода. Это как-то помягче. Хотя внешний вид этой девицы не располагает к особой мягкости. Я вообще как-то с трудом представляю, каким образом нежнейший Марк Боумен собирается покорить эту крепость.

Рокко ухмыльнулся.

– Иными словами, ты не допускаешь мысли, что ТАКАЯ женщина купится на глупого пижона?

– Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря «ТАКАЯ». Она, конечно, не красавица в общепринятом смысле, но и не внушает отвращения. Фигура хоть куда… если не думать о том, сколько она весит. Я хочу сказать, что она заслуживает лучшего любовника, нежели Марк Боумен.

Рокко с сомнением покачал кудрявой головой.

– Я сомневаюсь, что Боумена особенно волнует ее внешний вид. И фигура тоже. Девица богата и из знатной семьи – это все, что нужно проходимцу. Ты же не хочешь сказать, что поверил бредовой сказочке этого придурка?

Дик возмущенно фыркнул.

– Я не поверил ни единому слову. С самого начала и до конца. Да что в самом деле! На дворе двадцатый век, русские полетели в космос, а этот красавчик парит мне мозги деспотичной семейкой и романтическими бреднями!

– Однако ты согласился похитить девчонку… виноват, девчонищу и держать ее в заточении до тех пор, пока Марк Боумен не приедет за своей добычей?