Звезда погибели - Екатерина Ильинская

Прошло несколько минут, прежде чем она решилась нарушить тишину.

— Как пчёлы могут упустить возможность, если зимой нет цветов, только снег? — в голову не пришло ничего умнее, но молчать дальше не было сил.

Джеймс вздрогнул, словно забыл, что рядом ещё кто-то есть, но повернулся с улыбкой на лице.

— Да. Может, и я ничего полезного не смог бы сделать, — он снова сел рядом, но уже чуть в стороне, словно всё сказанное возвело между ними стену. — А ты чего? Сбежала из-под опеки родителей?

— У меня нет родителей, — Нейна вздохнула. Почему-то сейчас говорить о смерти матери было легче. То ли потому что дело было во сне, то ли откровения Джеймса поспособствовали. А может, права была госпожа Софи, когда говорила, что со слезами уходит боль. Уж слёз из Нейны вышло с переизбытком. — Отца у меня никогда не было, а мама умерла три месяца назад.

— Марисса умерла? — воскликнул Джеймс. Взгляд его, и без того печальный, стал совсем больным.

— Ты знал мою мать? — Нейна схватила друга за плечо, разворачивая к себе.

— Не смотри на меня так — дыру протрёшь. Или опять спалишь. Я и так тебе всё расскажу, — Джеймс с деланной беззаботностью замахал руками, но в глазах всё ещё таилась боль. — Мы учились на разных факультетах, она была на год младше. Упорная, талантливая, красивая. Ты на неё похожа.

Нейна ждала продолжения, но Джеймс молчал. Смотрел куда-то в пустоту и хмурился.

— Как она умерла? — спросил спустя минуту. Было в его голосе что-то странное. Личное. Словно не из праздного любопытства. И Нейна, помолчав, решила ответить. Вспоминать было тяжело. Чтобы чуть отсрочить рассказ, она согнула ноги, разгладила мантию. Ещё раз. Обняла колени.

— Мы приехали в Ивки за год до… этого. Небольшая деревенька, тихая. Люди не любят магов. Особенно тёмных магов. Тем более, без лицензии, а у мамы ведь не было диплома, — Джеймс тоже обнял колени, повторив её позу, и уставился в пустоту. Не прерывал, но внимательно слушал. От этого становилось чуть легче. — Мы часто переезжали. Обычно успевали до неприятностей, но не в тот раз. Не знаю, как это работает, но мы словно притягивали всякую нечисть. Сначала появлялась мелочь, потом крупнее. В этот раз всё было тихо. Наверное, надо было насторожиться, но мы расслабились, радовались покою, соседи казались такими приятными людьми.

Нейна замолчала. Джеймс не торопил. Незримая поддержка словно распространялась от него, помогала собраться с мыслями и найти слова.

— Однажды мама ушла в лес за травами. Она представлялась знахаркой-травницей, и сама собирала всё для настоев и мазей. Хотела взять Марта, но я попросила оставить его, не помню зачем. Кажется, чего-то испугалась. Мама ушла одна и столкнулась со стаей дрекаваков.

Странно. Говорить об этом было сложно, но больше не было той отчаянной непереносимой боли, что терзала раньше. Осторожно, боясь, что все эти чувства обрушатся на неё снова, Нейна продолжила.

— Мама хорошо знала, как убивать нечисть, помнила множество заклинаний, учила этому меня. Но дрекаваков было слишком много. Она, раненая, смогла добежать до деревни. Почти. Март что-то почуял и бросился наружу, я за ним. Он разодрал всю стаю, но маму это не спасло. Она умерла у меня на руках…

Оставалось ещё кое-что. Пожалуй, самое страшное, и Нейна зажмурилась, собираясь с силами.

— Люди увидели Марта. Призрачный волк, фамильяр. Такие лишь у магов. Они быстро пришли к выводу, что мы преступники, сбежавшие от закона. Что это мы привели нечисть, накликали беду. «Добрые» соседи сожгли наш дом, сожгли мамино тело. Я с Мартом спряталась в лесу. Плохо помню. Всё время плакала, хотела бежать обратно, — слёзы всё-таки потекли из глаз. — Март утащил меня. Потом вёл по лесу несколько дней. Приводил к ручьям, чтобы я пила, показывал ягоды. Я не ела. Сейчас удивляюсь, как смогла дойти до города, откуда взялись силы. Я должна была умереть там же, в Ивках. Если бы не Март, то так всё и случилось бы.

В этот раз тишина повисла надолго. Нейна плакала, Джеймс тихо обнял её за плечи. Не было слов, которые были бы сейчас уместны, но тепло и поддержка делали горе чуть более переносимым.

* * *

Нейна проснулась в лазарете. По щекам текли слёзы, а на душе было неожиданно светло. Где-то вдалеке гремела флаконами целительница. Из-под кровати торчал призрачный хвост. Судя по солнцу, заливающему лазарет, было позднее утро, и шла как минимум вторая лекция, а может третья.

— Март, пойдём отсюда, — прошептала Нейна и тихо опустила ноги на пол. Кровать не скрипнула, и появился шанс уйти незаметно. Обувь и одежда нашлись на стуле рядом. Но то ли Нейна себя выдала, то ли просто не повезло, но целительница заглянула за ширму именно в тот момент, когда осталось надеть последнюю туфлю.

— Нейна, куда это ты собралась?

— На лекции. Я проспала.

— Никто там тебя не ждёт, да и время к обеду, — целительница махнула рукой. — Я отправила вестника магистру Даренту, он в курсе. У тебя освобождение от занятий до завтра. Давай-ка я ещё раз проверю твоё самочувствие. Закатай рукав.

Ничего не оставалось делать, как подчиниться. Нейна снова залюбовалась процессом сонастройки: как мэтресса кладёт руку на сердце, с чем-то сверяясь, затем берёт её — Нейну — за левое запястье и снова прислушивается. От места прикосновения вверх пошли волны тепла, смывая остатки ночной грусти и возвращая силы.

— Что ж ты так себя не бережёшь? Нервное истощение на фоне стресса, — целительница покачала головой и укоризненно цокнула. — Иди сейчас в столовую, хорошенько поешь, потом возвращайся. Есть разговор.

«Наверное, по поводу процедуры контроля», — сердце подпрыгнуло от страха и заколотилось в горле. И впервые в жизни Нейна поддалась этому чувству, развернулась и выбежала в коридор. Прочь от лазарета, целительницы, проблем. Ах, если бы от них действительно можно было сбежать!

Лекции ещё не закончились, и в столовую она пришла первой. Можно было занять