Затишье перед ударом - Корт Комбе

Я сажусь на его колени, обвиваю его ногами и обеими руками прижимаю его лицо к себе.

— Ты будешь держаться, Райан. Я не могу изменить это или сказать, что всё будет хорошо. Будет больно. Будет ощущение, что весь мир рушится, и его невозможно собрать заново. Единственное отличие теперь в том, что у тебя есть якорь — кто-то, кто вытянет тебя из воды. Я подам тебе спасательный жилет и вытащу обратно на берег. Ты не останешься один в этом, Райан.

— Ты мой якорь, — шепчет он мне в ухо.

— Я всегда им буду, — я целую его в лоб, и он медленно поднимает меня на руки и направляется в спальню. Обычно я сопротивляюсь таким жестам. Гипер-независимость стала нормой моей жизни, но, ощущая его крепкую хватку, я понимаю, что могу полагаться на кого-то кроме себя впервые за долгое время.

ГЛАВА 21

РАЙАН

Эта неделя дома была как сбывшаяся мечта. Возвращаться домой на Рождество всегда тяжело, потому что плей-офф в разгаре. Но то, что Вайолет здесь, в доме, где я провел большую часть своей подростковой жизни, кажется правильным. Это как недостающее звено в головоломке. Я больше не одинок.

Мама заботится о том, чтобы мы делали все традиционные рождественские вещи: готовим индейку, печем печенье, заворачиваем и разорачиваем подарки, смотрим старые фильмы. Я люблю ее за то, что она продолжает соблюдать все эти традиции для нас, даже когда мы взрослые. Обычно я бы переживал, что ей не стоит так сильно напрягаться в ее состоянии, но взгляд Вайолет стоит того. Она внимает каждому слову мамы, смеется над ее шутками, участвует во всех рождественских поделках.

Я тихо вылезаю из кровати рано утром, чтобы проверить, как там мама. Просыпаться в 5 утра — для меня не новость. Сон не приходит так легко, как раньше, поэтому я предпочитаю проснуться, чем бесполезно ворочаться в постели часами.

Я осторожно выхожу из комнаты и тихо закрываю дверь, чтобы не разбудить спящую красавицу. Прежде чем пройти по дому, я заглядываю в небольшую щель в двери, чтобы еще раз взглянуть на свою спящую девушку. Ее волосы собраны в небрежный пучок на макушке. Маленькие руки крепко держат одеяло под подбородком. Все тело завернуто в одеяло, как в буррито.

Первые несколько ночей здесь она проводила свои ритуалы. Пять раз проверяла, отключила ли она утюжок для волос, и проверяла замок на двери. После нескольких заходов в кровать я крепко обнимал ее, молча. Ее ноги инстинктивно обвивали мою талию, а голова прижималась к моему плечу. Я создавал вокруг нее барьер, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я шептал ей успокаивающие слова, пока она не засыпала от усталости. Это стало нашей нормой. Если я могу быть таким человеком для нее каждую ночь, я хочу им быть. Я не знаю, что делать или говорить правильно, но готов учиться.

Я закрываю старую скрипучую дверь, спускаюсь по темному коридору и иду на кухню. Мама еще не проснулась, поэтому у меня есть несколько минут, чтобы приготовить кофе и посмотреть хайлайты на ESPN, прежде чем проверить, как она. Я позволяю мыслям унести меня в прошлую неделю. Это была сбывшаяся мечта.

Резкий шум выводит меня из раздумий — громкое жужжание заполняет тишину в доме. Я проверяю карман своих серых спортивных штанов, чтобы увидеть, кто звонит, но звук доносится не оттуда. Я оглядываю комнату, чтобы убедиться, что не слышу галлюцинации, и замечаю телефон мамы на кухонном столе. Наверное, она оставила его там на ночь. Я поднимаю его, чтобы проверить, не важный ли звонок. И вот я вижу голосовое сообщение из офиса физиотерапевта. Открываю телефон и вижу еще пять непринятых голосовых сообщений с того же номера. Мой желудок сжимается, и тело говорит мне, что это плохой знак. Я разблокирую ее телефон и слушаю каждое сообщение снова и снова.

— Мисс Шейн, мы обращаемся, чтобы убедиться, что вы получили письмо с уведомлением об увеличении цен. Мы не получили от вас ответа, и вы пропустили последний месяц встреч. Пожалуйста, перезвоните, чтобы мы могли вернуть вас в график. Спасибо, — бип.

Следующие четыре сообщения идентичны, только количество пропущенных встреч увеличивается с каждым голосовым. Сколько таких сообщений она уже слышала?

Звонок в ушах, и перед глазами все плывет. Я не могу оторвать взгляд от ее телефона и пытаюсь сдержать панику и беспокойство. Мне хочется швырнуть телефон в стену, чтобы он сломался и оставил в старой стене вмятину.

Она не ходит на физиотерапию.

Это единственное, что поддерживает ее мышцы в том состоянии, в котором они сейчас. Увеличение цен? Почему она мне не сказала? Мое дыхание учащается, ладони потеют, и сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот выскочит из груди. Не думая о своем следующем шаге, я врываюсь в ее комнату с телефоном в трясущихся руках. К счастью, она уже проснулась.

— Что это значит? — стою у края ее металлической кровати и трясу перед ней ее телефон.

— Что значит, милый? — спрашивает она так спокойно, что меня это буквально сводит с ума. Она спокойно лежит в постели с журналом о садоводстве на коленях. На ней очки для чтения, и она выглядит совершенно расслабленной. Как будто за нас двоих.

— Ты пропускала свои занятия по физиотерапии несколько месяцев и не сказала мне. Мне плевать на деньги, мама. Я все решу. Тебе нужна эта терапия, — мой голос дрожит от отчаянья.

— Райан, милый, нам нужно поговорить, — она похлопывает по месту рядом с собой, издавая звук «уф» с подушкой. Я падаю на это место, как когда-то в детстве и в подростковом возрасте, когда нам с ней нравилось беседовать. Такие разговоры всегда помогали мне прийти в себя и взглянуть на вещи ясным взглядом. Но я не уверен, что сегодняшний разговор будет таким же.

— Увеличение цен — это не просто несколько сотен долларов. Это гораздо больше, и я считаю, что это необоснованно. Я пыталась оформить страховку, но мне отказали, потому что БАС — это уже существующее заболевание. Ты знаешь, что мои мышцы никогда не улучшатся. Я не могу продолжать платить за это или заставлять тебя искать деньги, когда в итоге мне будет только хуже. Я даже… — я чувствую, как она мягко похлопывает меня по спине, но я не могу позволить ей закончить эту фразу.