Двойной подарок для босса - Ника Черника

— Считаете, я не смогу ее дать?

Пожимаю плечами.

— Надеюсь, сможете.

Щурится, меня разглядывая.

— Думаете, я любить не способен? — задает вопрос.

Вот блин. Ну как, он рассчитывает, я на него отвечать должна?

— Я не знаю, Даниил. Наше общение наталкивает на подобные мысли. Но это ведь дети. Ваши дети. А не просто какая-то женщина.

— Ты не какая-то женщина, — перебивает Даниил, переходя на ты.

Я закусываю губу.

— Да, я мать твоих детей, — улыбаюсь, сглаживая ощущение интимности, которое тут же накрыло всю гостиную.

— И женщина, которую я хочу.

О боже.

— Вы всегда все к сексу сводите, Даниил Константинович? — изо всех сил пытаюсь сохранить шутливость, подумывая, что пора бежать.

— Это не только про секс, Софья.

Теряюсь, слов не нахожу. Вроде и надо что-то ответить, а что, не знаю. И молчание глупо выглядит как-то.

— А про что еще? — выходит почему-то только шепотом.

Глава 36

Даниил руку протягивает вперед, растрепанные волосы мне за ухо убирает.

Про что? Ответ как будто сам по себе напрашивается. Про любовь. Но даже представить не могу, чтобы князь подобное сказать мог.

И он не говорит. Задев пальцами мою щеку, опускает руку. Произносит:

— Ты мне очень нравишься, Софья.

— Правда? — спрашиваю пересохшими губами. — Просто вы так себя ведете, что я…

— Правда. Очень. Ни одна женщина мне так не нравилась.

Ох. Это… Это признание. Боже, это признание от Даниила.

— А как же мой вздорный характер? — спрашиваю его. — Что я не рациональна, поддаюсь эмоциям и… Это ведь вас раздражает.

— В тебе нет.

— Во мне?

— В других раздражает. Будь ты моим потенциальным партнером, я, скорее всего, отказался бы сотрудничества.

— Боже, как прекрасно звучит, — закатываю глаза.

Князь не был бы князем, если бы не сказал это.

— Это правда. Я бы даже отношений не стал завязывать с любой другой женщиной с таким характером.

— Знаете что? Давайте просто закончим этот разговор, потому что…

Он заканчивает. За меня. За нас обоих. Просто целует меня. В волосы руками зарывается. К себе прижимает так крепко, горячо.

Противостоять сил нет. Желания тоже. Несмотря на то, как неоднозначно звучали слова мужчины.

Да и вообще, он ведь ничего серьезного не обещал. Только заявил, что у меня характер отвратительный, и я ему нравлюсь.

Ойкаю, потому что мужчина подхватывает меня под бедра и усаживает на стол. В его глазах столько желания, а еще очень хорошо его возбуждение чувствую.

Рациональность машет ручкой, сбегает нахрен. Почему с Даниилом так постоянно? Почему ему не могу противостоять?

Разрешаю все. Прямо в кухне. Мамочки мои, с каких пор я стала такой развратной? С мужем всегда только в темноте и под одеялом. Да, было хорошо. Но с Даниилом…

Это не просто хорошо. Это отвал башки. Просто космическое что-то. Мощное, неконтролируемое. Разрушающее все мои моральные принципы.

Кухня. Потом душ. Потом спальня Даниила. Он просто неутомим. Словно дорвался до того, чего хотел очень давно. Словно ему со мной настолько же хорошо, как мне с ним.

Хочется верить в это, по крайней мере… На этой мысли я наконец вырубаюсь, отлично осознавая, что до рассвета уже рукой подать.

Утром он делает вид, что ничего вчера не было. То есть ходит весь такой спокойный и невозмутимый. Однозначно, выспавшийся.

Я необоснованно злюсь, вспоминая, как утром не обнаружила его в постели и позорно сбежала к себе, пока мужчина мылся. Переоделась, разбудила детей. Все, тылы прикрыты.

— Ну как вы? — спрашиваю детей за завтраком, пока князь принимает душ. — Я имею в виду… Даниил вам нравится?

Синхронно плечами пожимают. Переглядываются. Потом Макс кивает.

— Он, правда, наш папа? — снова спрашивает Левка.

Не поверит никак. Улыбаюсь, кивая.

— Надо сегодня рассказать всем в саду, — деловито заявляет Макс.

Черт, сад.

— Ребят, мы решили, что вам лучше будет пойти в другой сад. Как раз занимаемся его поисками.

Вчера я проштудировала инет, и к концу рабочего дня сбросила Даниилу подходящие на мой взгляд варианты.

— Думаю, уже нашли, — раздается мужской голос.

Я кидаю быстрый взгляд на князя и отворачиваюсь. Мы живем вместе, сдуреть можно. Мы спали сегодня в одной постели. Он меня обнимал, к себе прижимал.

Я уж молчу про то, что он вытворял до. Я и подумать не могла, что так бывает вообще. Интересно, сколько пройдет времени, когда он впервые не придет ночевать?

Нет, не интересно. Вот вообще неинтересно. Зачем я об этом думаю? Он мне ничего не обещал, так что и предъявлять претензии вроде как не будешь. В случае чего. А случай ведь наверняка случится.

— Позвонил в этот, — он кладет перед нами телефон с открытым сайтом частного садика. Один их тех, что я присылала. — Они нас ждут.

— Работа тоже нас ждет, — напоминаю мужчине. Он только отмахивается. — Ну я-то не могу себе позволить опаздывать.

— Я скажу Рустаму, что ты со мной… — садится за стол, задумавшись, и тут же добавляет: — Хотя…

Забирает телефон, в котором дети смотрели фотографии из сада. Звонит кому-то. Как у него выходит таким невозмутимым оставаться? Может, все-таки не так уж и много это все для него значит?

— Алина, доброе утро… В общем, обстоятельства складываются таким образом… — на секунду запинается. — Вам придется с Софьей Павловной поменяться местами. Вернетесь на прежнее рабочее место, но с окладом, который сейчас… Да… Пожалуйста, сообщите в отдел кадров, пусть подготовят документы… Хорошо, спасибо.

Вешает трубку и наблюдает мое очумевшее лицо.

— Вы меня только что повысили? — интересуюсь.

— Вроде того. Так будет проще всем.

В чем интересно проще?

— А меня спросить?

— Ты не хочешь, Софья? — вздергивает бровь.

Упорно на ты ко мне обращается. Видимо, после ночи считает, что имеет право. Я молчу, сжав губы. Конечно, я хочу повышение. Кто от такого откажется. Но… Все это неправильно как-то. Как будто я Алину подсидела. И все будут думать так. Даже не подсидела. Подлежала. Под боссом.

— Будут болтать, — в который раз повторяю.

— Я пресеку, — отмахивается от проблемы.

Потому что для него это не проблема, понятное дело. Где он, где остальные. Но я-то как раз на уровне с остальными существую. Пресекай — не пресекай, меня это стороной не обойдет.

И когда захожу в приемную Рустама Нурлановича, убеждаюсь в этом. Алина как раз там, разбирает свои вещи. Взгляд на меня направляет мрачнее тучи.

— Слушай, прости, что так вышло… — начинаю,