Коварный супруг - Катарина Маура

Она отстраняется, и я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Все это вранье, я в этом уверена, — говорю я ей, нервно улыбаясь.

— Так ты говоришь мне, что не ты недавно порезала все шины Ксавьера? — спрашивает отец Ксавьера.

Я качаю головой и бросаю на них свой самый невинный взгляд.

— Его шины? Как вообще можно их порезать?

Его мать разражается смехом и хватает меня за руку, выражая одобрение, когда замечает на мне браслет.

— У меня такое чувство, что ты отлично впишешься в нашу семью, — говорит она, и мое сердце мгновенно теплеет. Я бы никогда не призналась в этом Ксавьеру, но я всегда хотела, чтобы в моем браке были любящие родственники, которые относились бы ко мне как к родной дочери. Я всегда хотела узнать, каково это — иметь маму, и то, как Габриэла улыбается мне, заставляет меня задуматься о том, что, может быть, у меня с ней это получится, пусть даже всего на несколько лет.

Члены нашей семьи выстраиваются в небольшую очередь за родителями Ксавьера, и я улыбаюсь, когда каждый из моих братьев крепко обнимает меня, а затем поворачиваюсь к Ксавьеру и пожимаю его руку с чрезмерной силой. Вскоре нас поздравляют уже его братья, и каждый из них с удовольствием обнимает меня чуть дольше, явно пытаясь вывести Ксавьера из себя.

— Перестань вести себя как придурок, Хантер, — говорит мягкий женский голос, и я поднимаю бровь, заметив Валерию позади него. Хантер отпускает меня, и я с недоверием смотрю на нее, когда она делает шаг вперед. Одно дело, когда Ксавьер ведет ее с собой. И совсем другое — явиться в день его свадьбы. Один только вид ее здесь, в обсерватории моего брата, наполняет меня новым видом ярости.

— Добро пожаловать в семью, Сиерра, — говорит она, нервно улыбаясь. Я поднимаю бровь в замешательстве, и она дрожащей рукой убирает волосы за ухо. — Я всегда хотела иметь сестру, и, честно говоря, я так рада, что у меня будет невестка. Мы с мамой всегда оказываемся в меньшинстве за ужином, но у меня такое чувство, что с тобой мы сможем изменить ситуацию.

Я смотрю на нее в полном недоверии.

— Ты сестра Ксавьера? — Я смотрю на мужа, не в силах понять, что она говорит. — Но у тебя нет сестры.

Он тянется к моей руке и крепко сжимает ее, выражение его лица не поддается прочтению.

— У меня есть, — говорит он, его голос мягкий. — Ты просто не знала о ней. Мало кто знает.

— Я пыталась рассказать тебе об этом тогда, в женском туалете, но у меня не получилось, и мне очень жаль, — говорит Валерия. — Я бы с удовольствием загладила свою вину, если бы ты дала мне шанс. Ксавьер сказал мне, что ты любишь печенье, а я люблю печь...

— Договорились, — говорю я ей, чувствуя себя невероятно неловко. Она, должно быть, думает, что я какая-то злая девчонка, а я не могу поверить в то, как я себя вела, как я просто совершенно ничего не понимала.

Валерия счастливо улыбается, похоже, не считая мое поведение чем-то обидным, а Ксавьер подносит наши соединенные руки к губам.

— Не хочешь потанцевать со мной, миссис Кингстон? — спрашивает он.

Я киваю, благодарная за передышку.

— Посмотри на меня, — говорит он, когда начинает звучать наша песня, его голос мягкий, умоляющий. Я поднимаю лицо, когда мы принимаем позу для танго. — Не мне рассказывать эту историю, но есть причина, по которой Валерия находится под надежной защитой и не попадает в СМИ. Никто не знает, что она моя сестра, не только ты.

Я молчу, пока мы идем обычным шагом, а в голове все крутится. Я обвинила его в том, что он женат на ней. Неудивительно, что он сказал мне, что от одного только намека его тошнит. Я просто не слушала. Моя нога обхватывает бедро Ксавьера, и наши глаза встречаются.

— Мне очень жаль, — говорю я ему тихим голосом. — Я бы никогда никому не рассказала. Ты ведь знаешь это, правда?

Он просто улыбается мне без намека на осуждение.

— Тебе не о чем жалеть — разве что о моих бедных шинах.

Я ухмыляюсь.

— Это говорит человек, который украл мои чертежи. Они стоили гораздо больше, чем твои дурацкие шины.

Он смеется, крутит меня вокруг себя и опускает взгляд.

— Примерно столько же, сколько твои драгоценности, я полагаю.

— Не будь смешным. Мои украшения бесценны. Твои шины можно заменить.

Его глаза сверкают, и я не могу понять, что в них происходит.

— Полагаю, пришло время вернуть твои драгоценности, хм?

— Я думала, ты сказал, что не вернешь их, пока не получишь то, что хочешь?

Он притягивает меня к себе, и мы оба выпрямляемся.

— Так и есть. Я получил именно то, что хотел, Сиерра. Тебя.

Глава 24

Ксавьер

Сиерра едва смотрит мне в глаза, когда мы вместе выходим из обсерватории и направляемся к ожидающему нас лимузину. Она так мило краснеет, когда я открываю перед ней дверь, и лишь слегка напрягается, а ее улыбка угасает, когда она садится. И только когда я присоединяюсь к ней, я понимаю, почему.

Напротив моей жены сидят ее бабушка и оба моих родителя, на их лицах — загадочные улыбки.

— Что это значит? — спрашиваю я, раздражаясь. К концу вечера Сиерра вроде бы ослабила бдительность, но эти трое все испортили.

— Поздравляю вас со свадьбой, дети, — говорит Анна, натянуто улыбаясь.

Мама кивает.

— Добро пожаловать в семью Кингстонов, Сиерра. Мы с Роджером очень рады, что ты у нас появилась.

— Действительно, — говорит он. — Однако, как вы прекрасно понимаете, это брак по расчету и слияние бизнеса. Как таковой, он сопровождается определенными правилами.

Правила? Они, должно быть, шутят. До сих пор мне приходилось выслушивать правила от Сиерры, потом от ее братьев, а теперь еще и это?

— Они предназначены для того, чтобы вы дали своему браку реальный шанс, — объясняет Анна, мило улыбаясь. — Хотя слияние и взаимовыгодно, мы не хотели бы делать это за счет вашего счастья. Мы с твоими родителями твердо уверены, что у вас может быть и