Без права на ошибку. Спасти свою дочь - Кэти Свит

Ланской в принципе особенным образом действует на меня. Стоит увидеть мужчину, как у меня учащаются пульс и дыхание, если бы не вся серьезность ситуации, в которой мы с Викой оказались, то можно было подумать, что я влюблена.

Но это ведь бред. Быть такого не может!

Просто Дима – мой первый и единственный мужчина и именно поэтому у меня на него такая реакция.

– Привет, – мне даже не нужно выдавливать из себя улыбку, она сама появляется на губах.

Смотрю на Ланского и понимаю, он не уезжал домой. После инцидента со Станиславом и нашего разговора, остался в отделении.

– Ты все-таки здесь ночевал? – удивляюсь, видя взлохмаченные волосы на голове у мужчины.

– Конечно, – говорит твердо. «Не мог тебя одну оставить» читается между строк.

От проницательного мужского взгляда кровь приливает к щекам. Мне становится жарко и вместе с тем душно.

Кружится голова.

Дима заходит в палату, подходит к Вике, останавливается и некоторое время смотрит на малышку. Судя по легкой улыбке, что касается уголков губ, он остается довольным.

Оставляет мою дочку спать и направляется прямиком ко мне.

– Держи, – протягивает белый бумажный стаканчик со свежесваренным кофе. Из второго такого же отпивает сам.

Сделать глоток кофе хочется нестерпимо, но разве кормящей матери можно? Вряд ли.

А маме ребенка с врожденным пороком развития ЖКТ и подавно нельзя.

– Мне нельзя кофе, – напоминаю мужчине.

Вообще удивляюсь почему Дима вдруг именно кофе меня угостил. Не думаю, что он забыл про грудное вскармливание.

А может и правда, забыл.

– Можно, – кивает. – Он без кофеина.

И эти три слова в очередной раз переворачивают весь мой мир.

– Спасибо, – произношу с благодарностью, принимая бодрящий напиток. Мне очень приятна его забота и я даже не думаю этого скрывать.

– На здоровье, – искренне улыбается мне.

А еще я вдруг замечаю за собой странную реакцию организма, сердце слишком быстро начинает биться и дыхание сбивается. Мне снова хочется спрятаться в коконе крепких мужских рук.

Чтобы скрыть внезапно появившееся волнение, подношу стаканчик ближе к лицу, делаю вдох и едва не стону от удовольствия, ощущая божественный аромат. Делаю глоток.

– М-м-м, – закрываю глаза. Очень вкусно. Это как раз то, чего мне не хватало, пока я здесь лежу. – Спасибо, – благодарю Диму еще раз.

– Как ночь? – спрашивает, присаживаясь на край кровати. Я невольно подаюсь чуть вперед.

Смотрю на мужчину, пытаюсь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Еще никто и никогда не вызывал такие эмоции у меня, как Ланской.

Хоть уже утро, но я вижу, как сильно Дима устал, его внимательные глаза смотрят с заботой, а я понимаю, как сильно ему самому забота нужна.

Подбородок и щеки покрыты трехдневной щетиной, рубашка помята, а ведь ему нужно быть собранным и готовым. Он – врач. Ему на износ работать нельзя.

Мне вдруг становится стыдно, ведь это из-за меня Дима так сильно устал.

Если бы я не свалила ему на голову свои проблемы, то все было иначе. Ему не пришлось ночевать в отделении, оберегать мой покой и подставляться.

Видимо, Станиславу нужен наследник и очень срочно, но забрать Вику и лишить меня дочери я не могу позволить. Она моя, не его!

Но он об этом не знает…

– У нас все хорошо, – отвечаю, с трудом переборов себя коснуться мужчину. – Тебе удалось хоть немного поспать?

– За меня не переживай, – отмахивается. – Я в порядке.

– По тебе и не скажешь, – говорю полушутя.

– Дел было много, – тактично уходит от пояснений, а я вдруг понимаю, что именно за дела у него были.

Он изучал историю болезни Тимоши и поэтому не успел отдохнуть.

– Вика кушает сама? Всю норму съедает? – переходит к делу. Киваю.

Дима расспрашивает меня об успехах малышки, уточняет насколько я приспособилась ухаживать за стомой, все ли мне понятно и все ли получается. На каждый из вопросов отвечаю честно, как есть. Мне не имеет смысла что-либо скрывать от Ланского, и он это тоже понимает, ведь на кону стоит жизнь и здоровье моей дочери.

– Настя, завтра я вас должен буду выписать, – под конец разговора Дима озвучивает столь желанную для меня новость.

– Правда? – спрашиваю, не веря своим ушам. Я не могу сдержать свою радость, да и не собираюсь! – Дима, спасибо! – едва не кидаюсь Ленскому на шею. Успеваю остановиться в последний момент.

Мы завтра будем дома! Поедем к Тимоше, я увижу своего сына, обниму его, расцелую. Ах, какое же счастье!

– Было бы за что, – улыбаясь, говорит мне.

Мы еще некоторое время болтаем, пьем кофе, я рассказываю ему про Тиму, показываю его детские фото. Даже перекидываю Диме несколько из них.

Кофе давно выпит, Викуля по-прежнему спит, а мы говорим и никак не можем остановиться.

Вдруг слышу, что у меня вибрирует телефон. Беру аппарат в руки, извиняюсь и прерываю наш разговор, смотрю на экран. Там высвечивается незнакомый номер.

Отключаюсь.

– Прости, – прошу еще раз. – Так, о чем мы говорили? – интересуюсь.

Но Ланской не успевает сказать, как мой телефон снова начинает вибрировать.

– Да чтоб тебя! – произношу в сердцах.

– Настя, прими вызов, – требует.

Бросаю на Ланского вопросительный взгляд, но он лишь хмурится и ничего не добавляет.

– Думаешь? – сомневаюсь.

– Уверен, – заключает он.

– Да реклама опять, – хочу отмахнуться, только вот серьезное выражение лица сидящего рядом мужчины сделать это не позволяет.

– Возьми трубку, – произносит с нажимом. От его голоса у меня вдоль позвоночника пробегает холодок. – Если реклама, то отключишься.

– Ну ладно, – произношу настороженно. Нажимаю на зеленую клавишу. – Алло.

– Анастасия Яковлева? – в динамике раздается сухой мужской голос.

– Она самая, – говорю, не сводя с Димы своих перепуганных глаз. – А вы кто? Можете представиться? – спрашиваю.

Замираю в ожидании ответа. Даже сердце забывает стучать.

– Вас беспокоит адвокат Станислава Волкова, – в динамике раздается то, чего услышать я никак не ожидала. – Знаете такого?

– Д-да, – от нахлынувшего страха едва могу ворочать языком.

– На вас было подано исковое заявление в суд, – продолжает монотонным тоном мужчина. – А также написано заявление в прокуратуру.

– В прокуратуру? – ахаю. У меня просто нет слов.

Смотрю на Диму полными страха глазами, на его скулах подрагивают желваки. Ланской вне себя от злости.

– Дай телефон, – требовательно произносит и, не дожидаясь ответа, забирает аппарат из моих рук. – На каком основании написано заявление в прокуратуру? – спрашивает крайне настойчиво. Его голос сух и суров.

Я сижу не в силах пошевелиться. У меня самый настоящий шок.

Мужчины о чем-то говорят. Как понимаю, адвокат Станислава предлагает полюбовно договориться