Развод. Милый, дальше я без тебя - Милана Лотос

надо было кормить, мыть, укладывать спать нашего сына. Я ненавидел весь мир. Ненавидел себя за то, что отпустил ее одну. Ненавидел каждый новый день, который она не увидит. Я носил ее в себе, как открытую, кровоточащую рану. И я думал, что так будет всегда.

Он потянулся через стол и взял мою руку в свою. Его пальцы были теплыми и твердыми. Теперь он коснулся губами моей кожи и замер. Такое простое движение, но меня словно прошибло электрическим разрядом. Я хотела что-то сказать, но язык словно присох к горлу.

– А потом появилась ты. Вся израненная, вся в слезах, но... живая. Несмотря ни на что. И ты посмотрела на Степку не с жалостью, а с интересом. Ты рассмеялась его шуткам. Ты не пыталась меня «исцелить» или заменить ее. Ты просто... была. И эта рана... она вдруг стала потихоньку затягиваться. Не потому, что я забыл Варю. А потому что я наконец-то смог посмотреть на нее и не умирать от боли. Я смог вспомнить улыбку своей жены без того, чтобы мне хотелось кричать.

Он сжал мою руку сильнее.

– Я не жду, что ты станешь другой. И я не прошу тебя забыть свое прошлое. Оно сделало тебя той, кто ты есть. Сильной. Упрямой. Невероятной. Я просто... я хочу идти дальше. Очень медленно. Очень осторожно. Но – идти. С тобой. Если ты... если ты тоже этого хочешь.

В его глазах не было страха.

Только надежда. Хрупкая, как первый лед, и оттого еще более ценная.

Я перевернула ладонь и сплела свои пальцы с его. Мне не нужны были слова. В этот момент они были бы лишними. Мы просто сидели, держась за руки, два человека с разбитым прошлым, которые нашли в себе смелость поверить в будущее. И в тишине кухни это молчание было громче любой клятвы.

А потом мы одновременно потянулись друг к другу и поцеловались.

Глава 32.

Я поднялась рано, чтобы никого не разбудить и приготовить всем завтрак. Мне так хотелось сделать приятное Максиму за то, что он приютил меня у себя. За то, что выносил мои истерики и слезы по вечерам. За то, что благодаря ему, у меня была работа.

Но самое важное - он вернул мне желание жить и… любить.

Утро началось с запаха жареного бекона, скворчащего на сковороде и свежемолотого кофе, которое я варила в турке.

Стоя у плиты на кухне Макса, я чувствовала странное, щемящее счастье. Оно было тихим, домашним, пахло не дорогими духами, а простой домашней едой. На мне был тот самый растянутый свитер Макса, который грел лучше любого пледа. Но я решила не пачкать его и нашла фартук Ани, а затем надела его поверх.

Первым на кухню влетел Стёпа, еще сонный, в смешных пижамных штанах с динозаврами.

– Тетя Фима, а что это пахнет так вкусно? – он скакал возле плиты, пытаясь понять, что же я готовлю. Но рост не позволял.

– Это завтрак, командир. Иди умывайся, скоро будет кушать.

За ним вышел Макс.

Он остановился в дверном проеме, прислонился к косяку и просто посмотрел на меня. В его глазах было столько тепла и нежности, что я покраснела и суетливо перевернула яичницу.

– Что? – смущенно спросила я. - Что ты так смотришь?

– Ничего, – он улыбнулся своей мягкой улыбкой. – Просто картинка красивая и опасная. Можно привыкнуть.

– Хм…, - я пожала плечами и выложила яичницу с беконом на тарелки.

За завтраком царила легкая, радостная суета.

Стёпа наперебой рассказывал, как они сегодня в садике будут лепить из пластилина космический корабль, а Макс меня нахваливал, что кофе на удивление очень вкусный. Я ловила себя на мысли, что улыбаюсь как дура. Это было так… нормально. Так по-семейному.

– А тетя Фима повезет меня в садик? – вдруг спросил Степа, облизывая пальцы от хлеба с маслом.

Мы с Максом переглянулись.

– Конечно, повезем, – сказал Макс. - Обязательно, куда мы без тёти Фимы.

Я улыбнулась.

Мне и правда хотелось этой простой, обыденной рутины. Отвезти ребенка в сад. Поцеловать в макушку и прижать к себе. Помахать ему рукой и пообещать, что заберу вечером.

Я всегда хотела детей и сейчас, словно наслаждалась этим нежданным свалившемся на меня материнством. Может быть, я слишком много на себя брала, но даже если это будет длиться несколько дней, я буду несказанно рада.

Через полчаса мы уже стояли у входа в яркое, расписное здание детского сада. Степа крепко держал меня за одну руку и Макса – за другую, качаясь на наших руках и счастливо визжа. Он был центром вселенной, и нам обоим это нравилось.

И вот в тот момент, когда Степа бросился обнимать своего воспитателя, я увидела её.

Дарину.

Она стояла в стороне, держа за руку того самого мальчика – Ваню. На ней была скромная, неброская куртка, а на лице – маска усталого спокойствия. Но когда наш взгляд встретился, я увидела в ее глазах мгновенную панику, которую она тут же попыталась скрыть.

Макс, почувствовав мое напряжение, положил руку мне на спину.

– Все в порядке?

– Да, – прошептала я и шумно задышала. – Просто… уж больно знакомое лицо.

Дарина быстро что-то сказала мальчику и направилась к выходу, явно пытаясь избежать встречи. Но я была бы не я, если бы позволила ей это сделать.

– Дарина, – окликнула я ее, сделав пару шагов вперед.

Она замерла, словно вкопанная, и медленно обернулась. Ее улыбка была натянутой и неестественной.

– Серафима. Какая встреча. Ты… здесь? Усыновила ребенка своего телохранителя?

– Мы провожаем Степу, – четко сказала я, давая ей понять, что мое «мы» теперь включает Макса. – А ты? Это твой племянник?

Она нервно кивнула, потянув мальчика за руку.

– Да, племянник. Сын двоюродной сестры. Нянчусь иногда.

Ложь лилась из нее так же легко, как и в тот день в зоопарке. Но теперь я видела не уверенную соперницу, а загнанную в угол женщину.

– Ну понятно, а… как вообще дела? – спросила я, глядя ей прямо в глаза. – Все еще работаешь на Антоновых?

Она побледнела и бросила быстрый взгляд на Макса, который стоял в стороне, но внимательно наблюдал за ситуацией.

– Я… я не знаю, о чем ты. Извини, нам пора. Ваня, пошли.

Она практически побежала, увлекая за собой смущенного