Измена. Он не твой - Яна Мосар

Он не твой. Поделись.

Неужели столько лет она молчала и ждала? Чего?

Что я ему надоем? Или что у нас что-то пойдет не так и мы разбежимся?

Дождалась, получается? Или сама все спровоцировала?

Я режу полоски пергамента и беру тейп-ленту – тонкую, чуть липкую, почти как шелковая нить, пропитанная терпением. Начинаю тейпировать шоколад. Обматываю заранее застывшие лепестки и тонкие фигурки. Делаю из них маленькую Эйфелеву башню – символ мечты, хрупкий и абсурдно романтичный. Фиксирую у основания. Потом рядом – миниатюрный багет, крошечная чашка кофе из мастики. Вишенка – тонкая лента из золотого изомальта, закрученная, как завиток на темени парижанки.

Я боюсь ошибиться. Боюсь дать шанс Ярославу, в то время, как он сам этого хотел, а значит, может и повторить. И не только с Мариной. Боюсь, что потеряю подругу, которой домогался мой же муж.

Как на чаше весов. Я стану женщиной, которая однажды не простила. А еще страшнее – которая простила.

На завершающем этапе беру кисть и припудриваю верхушку сухим жемчужным пигментом. Получается приглушенный блеск – будто дождевая пыль на вечернем Париже. Перехожу к бортику, по краю рисую съедобным маркером тонкие узоры. Они получаются не сразу, дрожит рука. Но я не сдаюсь. Я должна закончить. Хотя бы этот торт.

Когда все готово, отступаю на шаг. Смотрю.

Нежная, сладкая, романтичная Франция.

Может, не все потеряно?

Может, заново можно выстроить все, как этот торт? Шаг за шагом, ярус за ярусом.

Я убираю торт в холодильник. Навожу порядок на кухне.

Случайно цепляюсь взглядом за настенный календарь. Несколько дней никто не передвигал ползунок и дни остановились, как будто все замерло в ту самую пятницу.

Двигаю и пробегаю пальцами по дате, рядом с которой стоит точка. Сердце обрывается.

Так обычно отмечаю, когда должны начаться эти дни. Никто не разбирается, а у меня на виду.

От этой точки прошло уже четыре дня.

Четыре!

Бросаю все. Сбиваю плечом дверной косяк, не замечая. Иду в комнату, открываю ящик стола. Там – мой ежедневник. Потертая обложка, заломленные уголки. Он знает все про меня. Когда начались. Когда закончились. Где я была. С кем. Даже что готовила – где-то там на полях записано.

Листаю. Быстро. Сердце стучит, как каблуки по кафелю в пустом коридоре.

Вот. Нашла.

И да – все верно. Четыре дня. Уже четыре дня.

Может, стресс? Может, нервы? Или все сразу – стресс, нервы, недосып, страх, обида, злость, бессилие... Все, что сейчас живет во мне, словно теснится в одной комнате с тем, кого я еще не знаю.

Словно внутри, посреди всей этой грязи, лжи, предательства – может быть кто-то. Маленький. Чистый. Совсем другой.

Мы не планировали. Но и не предохранялись. Прерывали. Смеялись даже, что если случится – значит, судьба. Значит, наш. Будет еще один.

Три года – ничего. А теперь?

Как вообще так получилось?

И почему именно сейчас?

Как мне носить в себе жизнь, когда все вокруг умирает?

Когда я не знаю, кто враг, кто друг. Кто отец. Кто предатель.

Но если он уже есть – то я не одна. Тогда все не зря. Тогда я – сильнее, чем думала.

Теперь даже и не знаю, с кем это все обсудить. Подруги нет. Мама сразу Ярославу расскажет. Сам Яр… пока со всем этим не разберусь, ему точно не надо знать.

А вот мне надо. И срочно.

Снимаю ключи с крючка. Надеваю куртку. Выхожу.

На улице пахнет дождем. Только прошел недавно, а я и не заметила.

Конечно. Где там, когда внутри такая буря!

И что-то, что может быть началом. Или концом.

И я еще не знаю, чего я боюсь и хочу больше.

Глава 29

А если я беременна?

Если внутри меня уже кто-то есть… маленький, незаметный, но живой?

Ребенок, появившийся из любви, а родится придется в боли и предательстве.

Пока никто не знает. Даже я до конца не уверена. А вдруг все-таки гормональный сбой. Бывает же такое. Тем более, у меня есть причины для этого.

Но тело уже шепчет.

Не начались.

Грудь отзывается тупым покалыванием. Кладу руку на живот. Нет, конечно, где там? Еще слишком рано, чтобы почувствовать.

Что я могу сделать?

Либо прощаю Ярослава. Закрываю глаза на то, что у них было с Мариной. На все фото, слова. Проглатываю все – и молчу.

Ради ребенка, ради семьи. Ради привычки быть вдвоем.

Ради Кати, которая так любит папу и все еще наивно рисует нас на листочке: мама, папа, она, солнце и дом с дымом из трубы.

Либо я живу одна. С Катей. И, возможно… с еще одним ребенком.

И вот тогда – без иллюзий, без поддержки, без теплых вечеров на диване.

Останутся: я, духовка, торты, тетради с рецептами и бесконечное "справлюсь".

Но справлюсь ли?

Иногда мне кажется, что женщины-кондитеры из тортов лепят себе броню.

Мука вместо пудры. Крем вместо помады.

Пока одни украшают праздничные столы – мы украшаем чужие жизни, чтобы заработать на свою.

Может, я и вытяну. Может, мои торты станут популярными.

Может, я найду силы, клиентов, деньги.

Но это не "счастливая история". Это будет война. Каждый день.

С собой. С одиночеством. С тишиной на кухне. С чеком в аптеке.

Я останавливаюсь. Витрина блестит от света, и в ней я – растерянная, будто себя не узнаю.

Сколько нас таких, потерянных на фоне чужих улыбок? Сколько женщин остаются после "я тебя предал". Мучаются вопросом, а что теперь?

Я была уверена, что мы – это навсегда, пока смерть не разлучит нас. А оказывается, нельзя быть ни в чем уверенной. Все, даже самое надежное и долговечное, может дать трещину.

Захожу в аптеку, покупаю тест на беременность.

Почему в жизни все так… вернее, не так, как мы планируем и хотим. Кто-то хочет ребенка, а не может. Кто-то не планирует, а ему его дают.

Это же все меняет.

Зачем вы так со мной? Я же и его любила и ее. Мысли никогда не было, что они могут предать. Тем более друг с другом.

Он клянется, что все было подстроено. Что это она пришла. Что это все – ловушка. Манипуляция.

Она – плачет. Говорит, что он сам. Что она не хотела. Что боялась. Что он приказал молчать.

И каждый тянет меня в свою сторону.

А я стою посередине, как тряпичная кукла между двух детей – каждый тянет