Танец первой жены - Полина Зорина

То будущее, что он рисовал, для меня было неприемлемо.

Стать марионеткой с застывшей улыбкой на лице, куклой, которую он будет дергать за ниточки, как ему заблагорассудится? Нет уж.

Так и не поспав ни единой минуты за всю ночь, я вышла из спальни. В руке я сжимала радионяню.

Будет неловко, если мы с Эмиром встретимся у имама. Эмир точно такого не ожидает. Зато не успеет изложить свою версию. Если имам не поможет, пойду к кади.*

Остановившись у двери в комнату Расула, я на миг растеряла всю решимость. Что если он не согласится? Я была в нем настолько уверена, что даже не подумала о такой возможности, а теперь червячок сомнений все же закрался в мое сердце.

Собрав остатки смелости, я постучала. Фаджр* он уже должен был завершить, так что я обнадеживала себя мыслью, что не отрываю его от важных дел.

Он вышел в домашней футболке и спортивных штанах.

–Амира? – он явно не ожидал увидеть меня на пороге своей комнаты в такой час.

– Хочу попросить тебя присмотреть за Лейлой, – от волнения я не переставала вертеть в руках радионяню. – Она сыта и спит. Молоко в бутылочке в холодильнике. Я постараюсь вернуться пораньше. Мне нужно уйти буквально на часик.

– Почему ты не попросишь маму?

К этому вопросу я не была готова.

Я захлопала глазами, промычала какие-то невнятные междометия. Наконец, собралась с духом.

– Я хочу сходить к имаму. Будет правильно, если ты будешь знать причину. Я не могу идти к нему за спиной семьи, которую считаешь родной. Но и сказать родителям не могу. Они остановят меня, если узнают.

Лицо Расула становилось все мрачнее с каждым моим словом, но он слушал, не перебивая.

– В этом доме ты самый непредвзятый, ты сможешь оценить ситуацию трезво. Если посчитаешь нужным, скажешь им за завтраком, но не раньше, чтоб я успела дойти до мечети.

– Что-то случилось? Вы поссорились с Эмиром? Он поднял на тебя руку? – его голос звучал непривычно холодно и жестко.

Мои глаза застила пелена слез.

– Нет, он не бил меня. Просто взял силой то, что ему причитается как мужу. Совершил харам. Ни один благочестивый мусульманин не сделает этого на ложе. Я покажу имаму простыню с кровью, и он разведет нас. Должен развести.

Я говорила все это не глядя на Расула. Мне было стыдно признаться ему, что мое тело было осквернено вчера. Но когда все же осмелилась поднять на него глаза, то пожалела о том, что рассказала ему.

Красивые по-мужски черты его лица были искажены яростью. Смотреть на него было страшно.

– Отойди, – глухо произнес он, и я машинально повиновалась.

Он прошел мимо меня, и когда я поняла, куда он направляется, закричала ему вслед:

– Нет, пожалуйста, не надо! Пожалуйста!

Глава 26

Я с ужасом смотрела на удаляющегося Расула. Он не должен был так себя повести. Он же сдержанный и разумный.

Он мог бы дать мне совет, подсказать, как вести себя, что говорить имаму. Должен был позволить мне решить все по закону, а не идти в крыло Мадины и Эмира.

Все не так, все неправильно.

Если он отчитает Эмира, будет только хуже.

Я побежала следом за Расулом, понимая, что остановить его вряд ли смогу.

Расул не постучал, ворвался в спальню, громыхнув дверью.

Я замерла у дверного косяка, наблюдая за картиной, похожей на кошмар.

Мадина взвизгнула, натянув одеяло до шеи.

Эмир только успел приподняться на локте, хлопал мутными от сна глазами.

Губы раскрылись, чтоб исторгнуть возмущения, но слова застряли у него в горле, как только он заметил меня в дверном проеме.

Он все понял.

Первый удар пришелся в челюсть, сухо, точно, без каких-либо объяснений. Голова Эмира мотнулась вбок, кровь брызнула из разбитой губы на белую подушку. Несколько капель попало на щеку Мадины. Она завизжала еще громче и вскочила с кровати. Второй удар, в висок, опрокинул Эмира обратно на матрас.

– Прекрати, шайтан! – истошно вопила она, но Расул не обращал никакого внимания на ее крики. Он выволок брат в коридор, как мешок с мусором. Я едва успела посторониться.

В полумраке коридора Расул казался другим человеком, не тем Расулом, которого я так хорошо знала.

Он был выше Эмира на полголовы, шире в плечах, и сейчас вся эта сила, которую он годами держал в узде, вырвалась наружу.

Он двигался как барс, как хищник, который защищает от чужака свою территорию, которому не ведома жалость. Волосы растрепались, футболка треснула по шву на плече.

Эмир пытался отбиваться, но руки его были вялыми, будто он до конца не проснулся. Каким-то чудом он попал Расулу в бровь, но тот даже не заметил.

– Брат, ты спятил? – выдохнул Эмир в перерыве между ударами.

– Ты мне не брат! Ты падаль, – выплюнул Расул, ударив в живот. Эмир захлебнулся собственным стоном. – Ты посмел взять ее силой! Куда ты брал ее, шайтан? Я смою твой позор кровью.

– Она сама… хотела, – прохрипел Эмир.

Кулак Расула попал в переносицу. Что-то хрустнуло, будто сухую ветку сломали. Кровь хлынула потоком, заливая подбородок, футболку, пол.

Следующий удар пришелся в солнечное сплетение, Эмир согнулся пополам, воздух вышел из него со свистом, как из проколотого мяча.

Мадина проскользнула мимо меня тенью, даже не взглянув на мужа.

Несколько раз Расул саданул по ребрам. Эмир завыл, тонко, по-бабьи, и попытался закрыться руками, но Расул отшвырнул его ладони, как тряпки.

Он схватил брата за горло одной рукой, прижал к стене так, что пятки Эмира оторвались от пола. Кровь текла по пальцам Расула, но он даже не замечал.

– По удару за каждую ее слезинку. А потом сдохнешь в луже собственной крови.

– Давно по ней сохнешь? – прошелестел Эмир, сплевывая густую, темную кровь.

Расул снова занес руку для удара.

Я должна была крикнуть «остановись», должна была крикнуть «хватит», но не могла. Потому что в глубине души, в самой темной, самой честной ее части, я хотела, чтобы он бил еще. Чтобы добил. Чтобы стер Эмира с лица земли за то, что он сделал со мной этой ночью. Смерть Эмира решила бы все мои проблемы.

Он бил его снова и снова. Эмир уже перестал сопротивляться.