Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада - Фанни Жоли

— Вы кто?

Малыш ответил за меня:

— Это Ева, лучшая мамина подруга, про нее мама всегда говорит, что она ее обожает, хотя у нее есть свои особенности…

— Несмотря на то, что… — сухо поправила его танцовщица фламенко, подталкивая нас к выходу и предложив мне ознакомиться с расписанием на дверях: — На тот случай, если вы еще раз забудете вовремя забрать учащегося Лепра…

После обеда Мартену не хотелось возвращаться в школу. Это мне как раз понятно. Я разрешила остаться. Мы поспали (спала в основном я), потом пополдничали хлебом-с-маслом-с-шоколадом в сквере.

— Хорошо было, правда? — несмело спросила я на обратном пути.

— Ну-у-у… — вздохнул Мартен, — полдник был невкусный, я люблю печенье с орехом пекан внутри…

Невкусный хлеб-с-маслом-с-шоколадом — разве это не самое лучшее, что может быть в четыре часа дня? Поколение печенья с пеканом лишено всего человеческого!

3 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА

Я никогда не думала, что нормальные дети могут просыпаться так рано. Первое явление Мартена в костюме апаша[7]на родительской кровати, занятой, ввиду их отсутствия, мною, произошло в пять часов пятьдесят семь минут утра.

Он находится под воздействием наркотика индееголоволамина и всего, что за этим следует. Хочет, чтобы я без конца рисовала ему луки, стрелы, индейские головные уборы с перьями… Я стараюсь изо всех сил, ослабленных, прошу заметить, но он считает, что с рисованием у меня полный облом. Жюльетта более снисходительна, она смирилась с моим присутствием, после того как я зашила дырку в шкурке Гийома, ее любимого пингвиненка, через которую у него, по ее словам, живот вываливался.

4 НОЯБРЯ, СУББОТА

Спала (спала ли?) поперек кровати в головах, поперек меня крестом лежала Жюльетта (ей со мной уже не хочется расставаться). Потом снова готовила блинчики. На этот раз они получились. Почему? Теряюсь в догадках.

— Э-э… — отозвался Болтун. — Может быть, оттого, что ты прочла на пакете способ приготовления?

— Может быть…

— Какая-нибудь другая причина тебе приходит в голову?

Мне приходит в голову, что все время нужно читать способ приготовления, и это меня убивает! И почему, кстати, есть способ приготовления блинчиков и нет способа приготовления других, гораздо более важных вещей?

5 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Новая атака апашей еще до восхода солнца. Я отдалась игре со всей страстью. Надо так надо, это ведь наш последний день. Полная боевая раскраска у обоих детей (и у меня) плюс гостиная, превращенная в индейское селение при помощи шарфов, пальто, зонтов, гладильной доски, картонных коробок, найденных рядом с супермаркетом во время похода за булочками. Я — Быстрый Жаворонок. Мартен — Утренний Лис. Жюльетта — Послушная скво, периодически попадающая в плен и привязываемая к табуретке. Без ропота. Дни идут, все меняется.

Около одиннадцати звонок мамы на мобильный. Как, уже началось? Да!

— Что с тобой случилось после того нашего ужина?

— Симона переварила и извинения, и почки?

— Да, все отлично, но ты-то где? Телефон у тебя не отвечает! Мы с Манэ едем в Лимож на могилу дедушки, надо, чтобы ты поехала с нами. И пообщаемся немножко, и за рулем ты меня будешь сменять…

Призрак дедушки! Я тебя провела! У меня уважительная причина. Я за-ня-та!

— Я не могу, мама, я сижу с детьми Селесты…

— Ты?

— А что?

— У… У тебя получается?

Если бы я сказала ей, что с голыми руками штурмую Аннапурну, она встревожилась бы меньше… Меня убивает такое недоверие.

— У меня не только получается, Мартен и Жюльетта в восторге от меня!

— Ах так? Может быть, теперь у тебя появится желание самой завести…

— Что-что?

— Как что? Детей, конечно, дорогая моя! Не забывай, только ты можешь сделать меня бабушкой!

Бум-с. Но в этот момент дети, словно почувствовав надвигающуюся грозу, начали ссориться. Это позволило мне отделаться от мамы и положить трубку. Я быстро снова превратилась в Быстрого Жаворонка и забыла о матерях, бабушках и младенцах…

В пять часов вернулись Селеста и ее Эдуар Дуду. Увидев меня в изнеможении дремлющей на диване, они вздрогнули. Моя подруга сразу решила, что дети меня доконали.

— Ты же не привыкла, моя бедная Ева…

И так далее и тому подобное. Я ее прервала. С широкой улыбкой:

— Вовсе нет! Я в отличной форме! Все было великолепно! Правда, дети?

Дети ответили утвердительно, но в большей степени были заняты вопросом, если ли в чемоданах у папы и мамы подарки или нет? Дуду нашел наше индейское селение очень забавным… Выражение лица его было мне хорошо знакомо — кислое. Что нужно сделать, чтобы в несколько секунд разрушить очарование романтических выходных? Позовите Еву, она вам это устроит! Дуду даже не счел нужным дожидаться, пока я ретируюсь, и начал убираться в гостиной в моем присутствии.

6 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Невероятно, до чего спокойна жизнь на работе. Даже чересчур… Я думаю о Жюльетте и Мартене. Я скучаю по ним… Немножко. Они вертятся у меня в голове. А Артур? Мой прыщавый братик-верзила, как он там? А мои дети, родятся ли они когда-нибудь? Чем ближе я оказываюсь к чужим детям, тем все более далекими мне кажутся мои собственные…

7 НОЯБРЯ, ВТОРНИК

Стратегическое совещание с МЕДЕКС. Момент напряженный. После бесчисленных прожектерских предложений столкнулись с очевидностью: бюджет не позволяет рекламировать одновременно гамму недержание и гамму струпья. Как говорится, или сыр, или десерт, надо решать, что важнее. Машар буйствовал, защищая недержание:

— Это гораздо более значимый сегмент, он напрямую ассоциируется с жизнью, с движением, с деятельностью…

Я киваю, имитируя живейшую заинтересованность. Клиентка нервничает, задается тысяча первым вопросом. Мне абсолютно на все это наплевать. Я отдыхаю душой, участвуя в этой бессмысленной комедии общения.

8 НОЯБРЯ, СРЕДА

Папа под звуки фанфар явился ко мне на работу. Обед-сюрприз. В этом весь отец с его вечной манерой навязывать свой выбор: лапа диктатора в перчатке обольстителя…

Я заметила ему, что он мог бы позвонить перед своим визитом, потому что у меня часто (якобы) бывают деловые обеды. Кажется, он не понял то, что я имела в виду. Ему наплевать на мои обеды точно так же, как и на мою работу. Для него важно лишь то, что важно для него. Так было семьдесят лет, почему что-то должно измениться?

— Я пришел сообщить тебе очень важную новость! — говорит папа торжественно.