Украденные ночи - Виктория Холт

Я все отчетливее представляла себе Цейлон.

«Вдоль побережья растут кокосовые пальмы, на склонах гор — каучуковые деревья, а выше — самая важная местная культура — чай. Он стал для Цейлона источником жизненной силы и процветания. Он дал людям работу, в которой они отчаянно нуждались после того, как какая-то болезнь уничтожила кофейные плантации. С чаем, разумеется, тоже не все просто, но, благодарение Господу, мы пока справляемся со всеми встающими перед нами проблемами. У нас есть и другие отрасли. Возьмем, к примеру, добычу жемчуга. В наших водах вылавливают самый прекрасный в мире жемчуг. Я не сомневаюсь в том, что тебе известно об ожерелье Ашингтонов. Тетки наверняка все тебе уже рассказали. Родина ожерелья — Цейлон. У нас также добывают одни из лучших в мире изумруды и сапфиры. Но благополучие страны все же зависит от Чая».

Либо отец любил писать письма, либо его приводила в восторг возможность наконец-то общаться с дочерью. Как бы то ни было, но из его писем передо мной вставала страна, о которой он писал с таким энтузиазмом. Я представляла себе прибрежные равнины, обрамленные пальмами пляжи, нагорье в центральной части острова, увенчанное внушающим благоговейный трепет Пиком Адама, на который с незапамятных времен совершали восхождения паломники, стремясь исполнить на вершине свои религиозные обряды.

«Именно этим горам должны молиться местные жители, потому что только им Цейлон обязан своим плодородием. С гор стекают ручьи, орошая равнины, а снабжают нас драгоценной влагой дожди. Все плодородные земли находятся в западной части острова, потому что мы расположены на пути сезонных дождей. Остальная часть страны, включающая низменности севера и востока Цейлона, принимает на себя весь удар безжалостного тропического солнца, в то время как мы прохлаждаемся под обильными дождями. Не правда ли, странный климат для такой маленькой страны, протянувшейся всего на двести семьдесят миль в длину и сто сорок в ширину? Как видишь, Цейлон меньше Англии. А впрочем, милое мое дитя, все это ты могла бы узнать из книжек по географии. Чего я на самом деле добиваюсь, это твоего приезда на Цейлон…»

Я узнала от него, что моя сестра Клития уже замужем и даже имеет трехлетнего сына. Поскольку она всего на год старше меня, значит, она вышла замуж совсем юной. Отец сообщил мне, что вышла она за его управляющего, Сета Блэндфорда. Малыша назвали в честь дедушки, Ральфом.

— Ты знаешь, — сообщила я Селии, — а я, оказывается, тетя. У меня дух захватывает от скорости, с которой я обрастаю родственниками.

Наступил май. Мы ехали по лесной тропинке, любуясь прекрасной весенней природой. Время от времени нам встречались целые поляны колокольчиков. Почки на деревьях набухли и уже готовы были распуститься, издалека доносился голос кукушки, напоминающий о том, что наступила весна.

— Сэйра, — внезапно заговорила Селия. — Я больше не могу здесь оставаться. Это неправильно. От меня нет никакого проку. Вчера я попыталась сказать об этом твоей тете, но она и слушать меня не стала.

— Прекрати. С какой стати тебе уезжать?

Она заколебалась, но потом ответила:

— Возможно, мне достанется по наследству немного денег. Сумма невелика, но мне этого хватит, чтобы жить ни в чем не нуждаясь.

— Это же замечательно! И когда это произойдет, ты, конечно же, сразу нас покинешь.

— Мне стыдно, что я использовала вас подобным образом. Когда мне нужна была крыша над головой…

— Какой вздор! Ты приехала сюда работать, и это всех устраивало. О Селия, нам будет тебя не хватать.

— Твоя тетя запретила мне даже затрагивать эту тему. Мне показалось, у нее есть на меня какие-то виды!

Я покосилась на Селию. Интересно, она думает о том же, что и я?

— Я не знаю людей, на которых у тети Марты нет видов, — ответила я. — Ее проблема заключается в том, что она уверена, будто разбирается во всем намного лучше других, даже в том, что ее вообще не касается.

Она со мной согласилась, и некоторое время мы ехали молча. Я пыталась представить себе, как изменится моя жизнь после ее отъезда. Быть может, мне стоит отправиться на Цейлон, в гости к отцу? Я чувствовала постоянную необходимость говорить о нем, и Селия внимательно слушала, пока я пересказывала ей содержание его писем.

Когда мы вернулись с прогулки, меня ожидало очередное письмо, и я тут же поднялась к себе, чтобы его прочитать.

Отца очень радовало то, что я так живо заинтересовалась плантацией. Но его сестры считали, что мне сперва следует окончить образование, а уже потом отправляться к нему.

«Они уговаривают меня приехать домой, — писал он. — Вполне возможно, что я так и сделаю. (От такой перспективы у меня даже дух захватило.) В этом нет ничего невозможного. Сет присмотрит за плантацией, да и Клинтон Шоу никогда не откажется помочь, случись в этом необходимость. Я рассказывал тебе о Клинтоне Шоу? (Нет, не рассказывал). Он владелец соседней плантации. Это маленькая страна, а плодородные земли сосредоточены в одной местности, поэтому мы стараемся использовать весь их потенциал. Клинтон — очень колоритная фигура. Кое-кто здесь даже называет его королем Канди. Именно благодаря таким людям, как он, экономика страны процветает. Разумеется, он решителен и беспощаден, и не все его любят, но мы с ним находим общий язык. Я и в самом деле подумываю ненадолго приехать домой. Домашние убеждают меня, что это необходимо… для моего здоровья. Но основной целью моей поездки будет встреча с дочерью. Ты, наверное, очень изменилась с тех пор, как тебе было два года!»

Я должна была поделиться с кем-то этой потрясающей новостью, и с кем, если не с Селией?

В доме ее не было, и я отправилась на розыски, которые в конце концов привели меня на кладбище. Селия на коленях стояла у маминой могилы.

Заметив меня, она удивленно приподняла брови. В одной руке она держала ножницы, а в другой ветку посаженного ею кустарника.

— Что это? — спросила я.

Глядя на меня своими непроницаемыми глазами, она ответила:

— Разве ты не знаешь? Похоже, ты совсем не разбираешься в растениях, Сэйра. Вот чему мне следовало тебя научить. Это розмарин.

— Вот розмарин, это для воспоминания^[6], — процитировала я.

Селия улыбнулась.

— Поэзию ты знаешь куда лучше.

Она сунула ножницы в карман и встала, сжимая в руке срезанную ветку.

Мы вместе вернулись домой.

— Ты очень любила мою маму, — тихо сказала я.

— Я ее никогда не забуду, — кивнула она. — Она очень много для меня значила.

На следующее утро нас всех ожидал шок.

Селия не спустилась к завтраку. Впрочем, четко установленного времени для него у нас не существовало. Позавтракать можно было с половины восьмого до девяти. Слуги оставляли еду на буфете, и каждая из нас выбирала то, что хотела. Тетки обычно завтракали вместе в восемь часов. У нас с Селией вошло в привычку делать это на полчаса раньше. Я точно знала, что нарушить этот обычай могло только нечто экстраординарное. Я съела гренок, запила его чашкой кофе и поднялась к ней в комнату.