Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы - Наталия Романова

старого рода… да-да-да. Ай! Не дерись! Шура, спаси меня! – увидел как раз вовремя приехавшую жену, которая одним своим видом показывала, что как свалился в клетку с тигром, так пусть и спасается.

Глава 16

Слава щурилась на яркое солнце, бьющее из намытого до блеска окна, в которое с интересом заглядывал откормленный чёрно-белый котяра – местный любимец. Что-что, а стоящую с отпаривателем наперевес, глазеющую на свадебное платье девушку, он в этих местах не встречал. Да и девушка ли… штаны, волосы подстрижены почти под ноль, майка. Из женских атрибутов лишь браслеты с неизменными вязаными медвежатами, да и те в камуфляже.

Она сама купила это платье после того, как среди ночи раздался звонок Гуся, который вывалил на неё «гениальный» по своей звезданутости план – вступить в законный брак с дочерью генерала Калугина прямо на военной базе, аккурат посредине жопы мира.

Говорят, безумству храбрых – венки со скидкой. Кто, если не Слава могла поспособствовать подобному сумасшествию?

Пришлось отправиться в свадебный салон за платьем для сестры. Кто бы знал, какой по-настоящему сильный стресс испытала Слава, когда увидела бесконечные ряды белого фатина, кружев, атласа, бисера и прочего «нарядного с блёстками».

– Мне нужно платье, которое поместится в походный рюкзак, – с ходу заявила она консультанту – молоденькой девушке, явно начинающей, судя по тому, как вытянулось лицо.

Вторая – дама в возрасте, – оказалась более стойкой.

– Думаю, вам подойдёт это, – приволокла из закромов белый пакет, тряхнула демонстративно. – Брюки палаццо с высокой посадкой, лиф и…

– Нет, – перебила Слава. – Мне нужно платье, такое… нежное, воздушное, словно… единорог испражнился горой зефира! Актуальное, из последней коллекции. И чтобы помещалось в походный рюкзак, – понятная же просьба, если задуматься.

– Что ж, – деловито кивнула вторая консультант, первая отходила от себя от потрясения, видимо произведения искусства от кутюр на её памяти никто не называл «испражнениями единорога».

Далее началась трёхчасовая пытка, которая почти свела с ума, к краю панической атаки подвела бы точно, если бы не неожиданная помощь Маши. Она позвонила где-то на исходе девятого платья, пригласила через пару недель на день рождения Святослава. Странно, конечно, но обалдевшая от всевозможных оттенков белого, Слава сначала согласилась, а после воззвала к помощи. Кто, если не филлерная балерина разбирается в зефирных шмотках из фатина.

Маша приехала не одна, а с Вячеславом, чтоб ему пусто было, Павловичем! Благо, хоть объяснять не пришлось причину столь экзотического вида. Он оказался в курсе планов Бисарова и даже поддерживал его, заявив, что не стоит ждать у моря погоды, если есть любовь и есть согласие невесты.

– Знаешь, тебе идёт, – глубокомысленно выдал он на одном из нарядов с короткой юбкой-пачкой, вызвав лёгкий нервный тик у Славы.

– Наденьте свою обувь, – воодушевлённо предложила консультант, показывая на белые ботинки с тракторной, чёрной подошвой.

Слава, не иначе от удивления, надела, прокрутилась вокруг своей оси, показывая Вячеславу кончик языка.

– Отличные щиколотки, – проговорил Андронов, поставив Славу в тупик.

– Интересный образ, – подхватила консультант, предварительно приподняв одну бровь, кинув насмешливый взгляд на майора, который, к слову, одетый по гражданке, в классические джинсы, однотонную футболку и спортивный пиджак напоминал скорее расслабленного менеджера нефтяной компании, а не военнослужащего.

Слава была готова зацепиться за этот «интересный образ», лишь бы выбраться из белоснежно-гипюрового ада, да ещё под насмешливым взглядом Андронова. Он, оказывается, умел улыбаться, и в целом выглядел человеком, что вообще ни в какие рамки не лезло. Не дружить же теперь с ним…

Вот с кем-с кем, а с Андроновым приятельствовать не хотелось совсем. Приятель из него, как из курицы тяжелоатлет. Гусь – приятель. Бармалей – приятель. Платон – приятель. Лёшка с его драгоценным картофелем, Миха с умением гадать на картах – приятели, а Андронов… он… он… он…

Мужчина он! Вызывающий жгучий интерес мужик, от чего необходимо было избавиться. Не создана была Слава для всей этой ерунды – отношений, взаимной симпатии, любви, семьи, не дай бог!

Видела она, знала, чем заканчиваются подобные истории. Мужик продолжает жить свою счастливую жизнь, а женщина наматывает сопли, вспоминая, как весело и беззаботно она существовала до встречи с конкретным мудаком.

Сюда не ходи, туда не езжай, заботься. Соответствуй. Ой, спасибо!

Однако силой воли заставила себя померять ещё несколько платьев, на одном из которых и остановилась, предварительно посовещавшись с совершенно обалдевшей Леной. О чём успела пожалеть, нельзя же настолько нервировать беременную женщину. Непутёвое, самое проблемное чадо Калугиных – и вдруг выбирает свадебный наряд.

И вот сейчас Слава держала в руках это самое платье, понимала, что его нужно отпарить, командир базы выделил время, помещение и отпариватель, и не понимала, как к этой расшитой красоте подступиться… Не готовила её жизнь к подобному экстриму, хуже бы только с распашонками пришлось.

– Давай помогу, – раздалось сзади насмешливое Андроновское.

Слава обернулась, отдала платье, отступила на пару шагов, смерив сомневающимся взглядом майора, на этот раз похожего на себя – гладенький, ровненький, отутюженный до скрипа на её зубах.

– Умеешь? – с сомнением поинтересовалась.

Форма – одно, а вот это гипюровое, кружевное, фатиновое с вышивкой – совсем другое.

– Ты представить себе не можешь, сколько километров ткани приходится гладить, если младшая сестра решает стать балериной. Больше скажу, я пайетками умею вышивать. Однажды восемьдесят три цветочка пришлось вышивать на подоле, по семь лепестков на каждом.

Слава моргнула в ответ, не зная, как реагировать на подобные откровения. Для начала бы разобраться, что такое пайетки… Не было у неё такого предмета, как домоводство или рукоделие, если бы и было, она скорей бы табуретки отправилась колотить, сломав трудовику систему.

– Пайетка – это такая блестящая чешуйка, как правило, круглая. Вот – это пайетки, – он показал пальцем на свадебное платье Ляли. – Держи, – протянул приведённое в порядок произведение искусства от кутюр. – Готово, шпильки не забудь для фаты. Пойдём?

Андронов открыл дверь, Слава, придерживая платье, двинулась в комнату, где должна была отдать неприлично счастливой Ляле наряд.

Господи, какой-то сюр вокруг происходит. Фантасмагория космического масштаба.

Бисаров – парень, который не пропускал ни одной более-менее симпатичной дамочки в диаметре ста километров, влюбился не на жизнь, а на смерть в Лялю – всем известную гуманистку, на дух не переносившую военных, ответившую ему искренней взаимностью. Андронов умеет пришивать пайетки… Может, он и борщ варить умеет, а?

Жениться на нём что ли?..

Через несколько часов Слава забыла о собственных смешанных, совершенно непонятных чувствах. В закружившемся хороводе впечатлений внезапно поймала себя на том, что счастлива за Лялю,