Дикая Роза. Семь лет спустя - Вальехо Хуан Кордес

в больнице — очень уж напоминала маленькая комната, в которой он находился, больничную палату на одного, начиная с внешнего вида (все в белых тонах) и заканчивая кнопкой звонка у изголовья. Впечатление больницы усилилось, когда дверь бесшумно открылась и статная женщина в белом халате и белом чепчике вкатила столик с завтраком на подносе. Мигель хотел встать с кровати, но, во-первых, у него сильно закружилась голова, а во-вторых, он обнаружил, что лежит под одеялом совершенно голый.

Медсестра покачала головой, несколькими ловкими движениями помогла ему устроиться на постели сидя, прислонившись спиной к подушке, упертой в изголовье. Взяла со столика и протянула ему стакан с какой-то мутной жидкостью. Он выпил эту сладко-горьковатую смесь и сразу почувствовал себя лучше. «Скажите, пожалуйста, — спросил он, — где я нахожусь и что со мной случилось?» Но женщина в белом халате ничего ему на это не ответила, опять покачала головой, поставила поднос с завтраком туда, где под одеялом угадывались его колени, сделала рукой приглашающее движение: мол, ешьте, сеньор, — и так же бесшумно, как и входила, вышла.

Он почувствовал аппетит и стал завтракать, но мозг заработал уже отчетливее, и Мигель вспомнил. Вчера — или когда это было? — он возвращался с работы домой, остановился, как всегда, у знакомого магазинчика, хозяин уже приготовил ему пакет с продуктами: Он расплатился, вышел, снова сел в машину, поставив пакет на сиденье рядом, потянулся повернуть ключ зажигания и… И дальше ничего. Нет-нет, дальше на долю секунды он почувствовал, как крепкие руки обхватили его, зажали ему рот и нос, и… Вот дальше он уже точно ничего не помнит.

Мигель закончил завтракать и осмотрелся получше. Как же это он сразу не заметил: с потолка за ним следил глазок телекамеры. «Ну что ж, смотрите, — решил он, — я тоже посмотрю, куда я попал». И лишь слегка прикрывшись одеялом, босиком прошлепал к окну, раздвинул шторы и — ничего там не увидел: окно было искусственным, фальшивым, свет, шедший изнутри, лишь имитировал, хотя и весьма искусно, дневной и солнечный. Мигель шагнул к двери, повернул ручку — никакого результата, ударил ногой — дверь и не дрогнула. Тогда он прошел к кровати и сильно прижал двумя пальцами кнопку звонка.

Через две минуты дверь раскрылась, вошла та же женщина в белом халате, укоризненно посмотрела на него, жестом показала следовать за ней, дошла до боковой стены, дотронулась до невидимой ему клавиши, панель раздвинулась, и обнаружилась ванная комната с яркими полотенцами и серым купальным халатом на вешалке. Мигель пожал плечами и шагнул туда. Панель за ним закрылась. Он помыл шампунем голову и все тело, постоял под горячей водой, потом под холодной. В голове окончательно прояснилось. Насухо вытерся, причесался, надел халат. Поискал и нашел клавишу, управляющую выходом из ванной.

В палате никого не было, постель тщательно застелили, а поверх покрывала лежала новенькая мужская одежда: все, начиная от носков и заканчивая галстуком. Мигель надел голубую рубашку, серые брюки, черные носки, повязал синий в горошек галстук, достал из коробки легкие бежевые туфли. Все было по его размеру и лучшего качества. Наконец накинул пиджак, уселся на кровати и стал ждать: что-то ему подсказывало, что сейчас обязательно кто-то появится и все объяснится.

Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса — Мигель следил по собственным часам, которые вернули ему вместе с новой одеждой, они показывали уже половину пятого, но утра или вечера, он не знал. Ему надоело сидеть, и он стал ходить по палате от стены до стены, поглядывая на закрытую (он проверял) дверь. Наконец, когда он уже устал ждать, в комнату вошел высокий, темноволосый, узколицый мужчина лет сорока пяти. Вид его показался Мигелю торжественным и надменным одновременно, одет он был в безукоризненный белый костюм. Мужчина остановился, не доходя до него два шага, затряс куцей, начинающей седеть бородкой и проговорил самым дружеским тоном:

— Мигель Сильва, неужели ты меня не узнаешь?

Он присмотрелся получше: кажется, когда-то они встречались, но когда и где?

— Извините, у меня всегда была плохая память на лица. Возможно, на симпозиуме в Болонье?

— Память на лица, говоришь? Впрочем, ведь мы не виделись более двадцати лет, и ты уже позабыл и университет, и всех старых товарищей. Неужели я изменился так сильно?

— Исагирре?

— Все-таки вспомнил! Да, Сатурнино Исагирре. Говори прямо: сильно я постарел?

— Да нет, не особенно. Просто я никогда не видел тебя с бородой. Но…

— Надеюсь, что так и есть. Я себя ощущаю теперь даже бодрее, чем в молодости. Впрочем, что же мы здесь стоим. Пойдем, я все тебе покажу. Да, извини, Мигель, что тебе пришлось ждать: надо было закончить опыт…

И не дожидаясь, пока Сильва начнет задавать свои неминуемые вопросы, Исагирре зашагал из палаты. Они очутились в широком, длинном и совершенно пустынном коридоре. Подошли к лифту, вошли в него и тут же вышли. Серое панельное здание, в котором Мигель только что находился, оказалось всего-то трехэтажным, а держали его, похоже, на втором этаже. В лицо ударил яркий, но уже клонящийся к закату день; всюду были деревья, кусты, но не густые, не заросли — чистая декорация, и каждый утолок хорошо просматривался. Но это он заметил позже, сначала Мигеля оглушила тишина, какой он не ощущал никогда, лишь много позже он научится различать в ней голоса природы и редкие посторонние шумы. Сразу он понял лишь одно: они находятся не в Мехико и вообще не в городе.

— Где мы, Исагирре?

— Более чем в четырехстах километрах от Мехико.

— А где именно?

— Это не имеет никакого значения.

— А что же имеет значение?

— Сейчас ты это увидишь! — торжественным тоном сказал Исагирре, открыл дверцу БМВ и похлопал по сиденью рядом. — Садись!

Они проехали не больше километра: прямо, направо и налево, потом вдоль глухого белого забора и притормозили у почти невидимых ворот. Те автоматически открылись, и они медленно стали подъезжать к длинному, приземистому, ровным прямым углом поставленному строению, внешне совершенно безликому, серому. Пожалуй, их тут ждали. Невидимый оператор открыл тяжелые двойные металлические двери, они немного прошли по узкому ходу, Исагирре нажал клавишу, обыкновенная дверь распахнулась и впустила их в небольшой холл с двумя лифтами — черным и красным.

Красный поднял их на несколько метров выше, прямо в раздевалку. Исагирре подал Мигелю белый халат и шапочку из шкафчика, надел то же; сам, они немного прошли по коридору, снова был невидимый замок на дверях с кодовым шифром. А когда они наконец вошли, то Сильва на какое-то время